Деревянный феникс

– Кручу, верчу, запутать хочу. Взнос – всего полушка, подходи, попробуй силы, братушка, – наперсточник длинными пальцами пианиста быстро передвигал по поверхности тертого чемоданчика пестрые самаркандские пиалы. – Любимая игра визиря Османа и турецкого султана Сулеймана. 

Умелые движения завораживали, а монотонный молодой голос с хрипотцой рассеивал внимание, усыпляя и подманивая доверчивых зевак. Варя, помня наставления тетушки – обходить привокзальное жулье десятой дорогой, уже собиралась прошмыгнуть мимо опасного аттракциона, но тут наперсточник приподнял одну из пиал, и взору открылся синий камешек размером со сливовую косточку. Не отрывая взора от яркого камня, Варя притормозила у тумбы с афишами, устроив у плаката заезжего шпагоглотателя наблюдательный пункт. 

– А сапфир эфиопский не хотите ли? Лишь вниманье проявите вы. Отдам без промедленья, от сердца оторву украшенье, – сыпал и сыпал прибаутками ловкач, водя ладонью над своим богатством. 

– Да настоящий ли? Заливаешь, – поднял с чемодана камень пузатый прохожий в заячьем полушубке, подставляя каменную грань тусклому ноябрьскому свету. – Стекляшка небось, больно мутная. 

– На цвет глянь, синь какова, разве такие стекла бывают, – с обидой произнес наперсточник, торопливо вырывая камешек из чужих рук. – Всего полушка, подходи, братушка. Любимая игра визиря Османа и турецкого султана Сулеймана, – снова завел он свою шарманку. 

Пузатый отошел чуть в сторону, показывая, что играть не станет. 

– Мы, мы хотим! Дяденька, можно нам? – подлетела стайка гимназистов, протягивая мелкую монетку. 

– Брысь отсюда! – рявкнул на них наперсточник. – Сударь, не хотите барышне камешек выиграть, настоящий сапфир, – обратился он к высокому господину в медном пенсне. 

Барышня просительно посмотрела на кавалера, тот со вздохом вынул из кармана мелочь.

– Давай, – махнул с безнадегой, и сам не веря в свою удачу.

Наперсточник торопливо убрал монетку в карман засаленной студенческой шинельки, выпятив пухлую губу, сдунул со лба засаленные пряди, смачно хрустнул пальцами, снова накрыл синий камешек и принялся медленно двигать чаши, время от времени приподнимаю одну из них, чтобы убедить публику – камень тут, никакого обмана.

– Кручу, верчу, запутать хочу. Любимая игра визиря Османа и турецкого султана Сулеймана. 

Господин в пенсне уже потянулся к примеченной пиале, но тут пальцы наперсточника ускорили вращение, а затем и вовсе замелькали со скоростью стрижей, вызывая головокружение. 

– Где? – с невинной улыбкой предъявил чаши ловкач. 

– Ну-у… Где-то, – растерялся господин. – Где-то… где-то.

Барышня, встав на цыпочки, шепнула своему кавалеру, указывая на крайнюю слева. Он, нервно шмыгнув носом, постоял еще с десяток секунд и выбрал ту, что справа. Наперсточник поднял пиалу, ожидаемо демонстрируя пустоту. Камень оказался под чашей барышни. Девица нахмурила тонкие бровки, кавалер сконфуженно покраснел.

– Вот незадача. Хотите еще раз попробовать? – разыгрывая искреннее сочувствие, предложил хозяин аттракциона. – Может, мадмуазель окажется более удачливой, – подмигнул он девице. 

– Пойдем, Лиза, – торопливо потянул господин красотку прочь от затратной забавы. 

– Поль, я хочу попробовать, – топнула она ножкой. 

Господин в пенсне тяжко вздохнул, но все же вынул еще одну монету. Действо повторилось. У Вари в тонких ботиночках начали подмерзать пальцы, но уж больно хотелось посмотреть, что же будет дальше. Барышня тыкнула в ближайшую от себя пиалу. Увы, теперь камень прятался посередине.  

– Еще? – заикнулся наперсточник, но пара уже торопливо уходила прочь. 

– Да плут он, – вынес вердикт пузатый дядька. – Надобно городового позвать. 

– Не хочешь – не играй, – обиженно фыркнул странный студент. – Все по-честному. Верчу, кручу, запутать хочу. Любимая игра визиря Османа и турецкого султана Сулеймана, – заголосил он, чуть отодвигая чемодан от вредного мужика.

Пузатый сплюнул в сердцах и тоже побрел к переулку. Толпа отхлынула. На тротуаре остались только наперсточник и вжавшаяся в тумбу Варя.  

– Любимая игра визиря Османа и турецкого султана Сулеймана, – не терял надежды студент. 

– Прошу прощения, – преодолевая робость, проговорила Варя, – но турецкого султана, если я не ошибаюсь, зовут Абдул-Хамид.

Наперсточник окинул ее скромное пальтишко оценивающим взглядом.

– Да какая разница, играть будем? – подкинул он камешек на ладони. – Денежки есть? Сапфир, мадмуазель, не хотите?

– Сапфир хочу, но только это бухарский лазурит. 

– Тебе-то откуда знать, – воровато озираясь по сторонам, пробурчал плут. 

– Да уж и дитятя различит.

– Играть будешь, всезнайка?

– Буду, – смело кинулась в авантюру Варя. 

– Деньги сначала покажи, – огрызнулся наперсточник, сверкнув темными глазами из-под грязного чуба. 

– Вот, – показала Варя пару полушек.

Одна из них перекочевала в карман студента. 

– Верчу, кручу, запутать хочу. Любимая игра визиря Османа и турецкого султана… Абдурахмана, – замелькали ловкие пальцы.

Наконец пиалы завершили дикий танец и выстроились стройным рядком. 

– Где-э-э? – ехидно пропел наперсточник.

– У вас в кулаке-э-э, – в тон ему протянула Варя.

– В каком кулаке, нет у меня ничего, – разжал правую ладонь плут.

– В другом… а теперь под этой чашей, – уловила Варя его торопливое движение. – Вы его сюда положили.

– Да нет здесь ничего, – поднял он пиалу.

– Конечно нет, – раздраженно бросила настырная «всезнайка». – Вы его снова в руке держите. – Вы, батенька, жулик. 

– Но-но, все по-честному, я не виноват, что вы проспали, – состроил смертельную обиду на лице ловкач. – Вот он, спокойно себе лежал, – поднял он среднюю пиалу.

– Вы его сейчас положили! – громко возмутилась Варя. 

– Как это сейчас, он здесь и лежал! – тоже повысил голос плут. – Хотите еще раз попробовать?

– Отдайте мне мой камень. Я выиграла, – потянулась Варя к лазуриту. 

– С чего это? – быстро накрыл студент ладонью свое добро. – Не хотите играть, так ступайте себе, куда шли. 

– Это мой камень, я его выиграла, – настаивала Варя. 

По жизни она всегда была робкой и покладистой как мать, но иногда, словно из шкатулки с секретом, наружу вырывался отцовский норов, и тогда берегитесь привокзальные жулики. 

– Дяденька дворник, этот тип мой камень не отдает! – окликнула она метущего последнюю жухлую листву горообразного бородача. 

Тот сразу оторвался от работы, смерив студента-прощелыгу недобрым взглядом, а тут и из переулка появился пузатый тип с обещанным городовым. Городовой, раздувая толстые щеки, зычно дунул в свисток. 

– Ладно, некогда мне тут, – наперсточник быстро сунул Варе в руку теплый камень. – У меня поезд уже отходит.

Пиалы скрылись в пасти чемоданчика. Студент рванул в здание вокзала.

– Держи его, держи! – заорал пузатый.

Городовой и дворник одновременно кинулись в погоню. 

На ладони у Вари лежал насыщенной синевы с едва заметными белыми паутинками вкраплений камешек. Так, безделица, много за него не выручить, но все же добыча.