S.T.A.L.K.E.R. Черный.

Зона встретила меня, как всегда, свинцовой хмарью небес и колючим дыханием ветра. Здесь, где жизнь порой стоила меньше, чем патрон калибра 7.62, я цеплялся за неё зубами. Скудные рейды в поисках артефактов, редкие и сомнительные заказы – лишь бы не сгинуть от голода и шальной пули, всаженной в спину исподтишка.

Однажды, продираясь сквозь прогнившие руины старого свинарника, я уловил слабый, жалобный писк. Сперва решил, что крыса, но звук был какой-то… детский, надрывный. Подойдя ближе, я увидел маленького воронёнка, беспомощно забившегося под обломки бетонной плиты. Одно крыло, неестественно вывернутое, болталось, словно обломанная ветка. Обычно я проходил мимо, стараясь не привлекать внимания ни голодных мутантов, ни бродячих сталкеров, но в этот раз что-то внутри меня дрогнуло. Что-то в этом маленьком, отчаянно цепляющемся за жизнь существе заставило меня остановиться. Возможно, я увидел в нём отражение себя – такого же одинокого, израненного и выброшенного на обочину судьбы.

Я забрал его с собой. Принёс в свою убогую халупу – заброшенный вагончик, приютившийся у кладбища ржавой техники. Другие сталкеры лишь презрительно крутили пальцем у виска. "Зачем тебе это, Ворон? Брось его, пока сам не подхватил заразу! Говорят, вороны в Зоне давно мутировали, хоть внешне и не отличаются от своих собратьев по ту сторону Периметра".

Но я не слушал их злобное карканье. Кормил воронёнка размоченным в воде хлебом, выкармливал скудными остатками тушёнки. Перевязывал сломанное крыло, как умел, наложив импровизированную шину из щепок и тряпок. Воронёнку, казалось, нравилось моё общество. Он смотрел на меня своими умными, как у старого колдуна, чёрными глазками, робко клевал мои загрубевшие пальцы и тихонько похрипывал, словно благодаря за заботу.

Время текло мутной рекой, воронёнок рос. Сломанное крыло, увы, так и не срослось до конца, но он научился летать, хоть и не так грациозно и уверенно, как другие вороны. Я назвал его Чёрным – просто и понятно.

Однажды, возвратившись из бара, пропитанный запахом дешёвого пойла и тревожными разговорами, я услышал странный звук. Чёрный сидел на моём столе, на котором я обычно разбирал трофеи, и, глядя мне прямо в глаза, отчётливо произнёс: "Подстава".

Я замер, словно громом поражённый. "Что ты сказал?"

Чёрный повторил, не моргнув глазом: "Подстава!".

В голове моментально всплыл недавний заказ, который мне предложил скользкий Султан пару дней назад. Пустяковая работка – забрать артефакт из тайника в районе барахолки. "Без всякого риска", – сладко пел Султан.

"Подстава", – вновь прокаркал Чёрный, глядя на меня своими проницательными глазами.

И тут до меня дошло. Султан никогда не предлагает лёгкую работу за хорошие деньги. Значит, на барахолке меня ждёт хорошо спланированная засада.

Я собрался быстро. Проверил верный АК, пополнил аптечку, закинул в рюкзак пару гранат. Если бы не Чёрный, я бы обязательно влип по самые уши.

И он оказался прав. На барахолке меня действительно ждали. Наёмники, словно злобные псы, стерегли тайник Султана. Вероятно, им он тоже наобещал золотые горы. Вооружённые до зубов и явно не настроенные на мирные переговоры. Благодаря Чёрному, я вовремя почувствовал неладное, не стал сближаться с ними, а молча развернулся и вернулся на «Скадовск», отказавшись от сомнительного задания. Султан, конечно, скривился, как будто я украл его любимую игрушку, подумав, что я забрал его артефакт, и пытаюсь кинуть его, но как только я сказал слово Наёмники, он ухмыльнулся и сказал: «Ну нет, значит нет!»

С тех пор я стал относиться к Чёрному не просто как к питомцу, а как к настоящему другу, верному напарнику и ангелу-хранителю в перьях. Он часто летал со мной на вылазки, паря высоко в небе и высматривая опасность зорким взглядом.

Было множество случаев, когда Чёрный спасал мне жизнь. Однажды, когда мы крались по коварным болотам, он резко спикировал вниз и начал яростно клевать меня в сапог, оттаскивая от смертельной аномалии "Водоворот". В другой раз, он поднял оглушительный крик, предупреждая о приближении стаи голодных слепых псов, давая мне драгоценное время подготовиться к бою.

Он выучил множество слов и фраз, которые я ему говорил. Часто, когда мы приближались к опасному месту, он тревожно каркал: "Стой!", "Опасно!", "Мутанты!". Иногда, когда я возвращался с удачной вылазки, довольный и с полным рюкзаком артефактов, он садился мне на плечо и радостно повторял: "Артефакт! Артефакт!".

Однажды, я опрометчиво попал в хитроумную ловушку, устроенную бандитами. Они захватили меня врасплох, связали и заперли в заброшенном ангаре, пропахшем сыростью и машинным маслом. Я уже потерял всякую надежду на спасение, когда услышал знакомый крик, полный решимости. Чёрный, рискуя жизнью, пробрался в ангар через дыру в прогнившей крыше и помог развязать веревки. Затем он, словно бесстрашный воин, помог мне выбраться из ангара, пугая и отвлекая внимание ошалевших бандитов.

Сталкеры давно перестали смеяться и шарахаться от меня, как от прокажённого. Теперь они смотрели на Чёрного с удивлением и нескрываемым уважением. Они понимали, что эта птица – нечто большее, чем просто говорящий ворон. Чёрный научился безошибочно определять характер людей, помогая мне понять, кто искренен со мной, а кто пытается обмануть, воткнуть нож в спину.

Он всегда был рядом, готовый помочь и защитить. И я знал, что пока Чёрный рядом, я не пропаду в этом жестоком мире. Чёрный – не просто ворон. Он – часть моей души, моя совесть и мой верный компаньон. И пока он рядом, я верю, что выживу. Ведь в Зоне даже у ворона может быть огромное, преданное сердце. И несгибаемая надежда на лучшее. А ещё… он умеет вовремя сказать слово "Подстава".