Ретроспектива истории Адама и Евы из грядущего романа

Постепенно мы начали всё сильнее отдаляться от Сада. Его красоты рано или поздно должны были превратиться в обыденность для нас обоих, и так и случилось. Мир поглотил нескончаемый зной.

-…

Я безумно хотел как можно больше разговаривать с Евой и узнавать её мнение, но мне становилось всё страшнее и страшнее с каждым днём. Я безумно боялся того, что мне наскучит и она.

Разговаривали мы вкрадучи, вынашивали вопросы по полдня, а потом выпаливали их ближе к полудню и перед сном. Бытие для меня превратилось в странное скитание по неприглядным и наскучившим нам краям, в которых я только и мог, что жить мыслью о предстоящем вопросе.

Процесс этот превращался в бережный и кропотливый ритуал: я обдумывал, что именно спросить, как лучше это спросить, как мне не скорчить не ту эмоцию, и как получить из Евы самый развёрнутый и интересный ответ.

Потому мы стали гораздо чётче в речи. Раньше нам хватало «хорошо», «плохо», «странно», «интересно», а теперь и десятка, и сотни самых разных запутанных фраз не было достаточно, чтобы хотя бы описать то, что мы хотели из друг друга выудить и друг другу донести. Мы жадно впивались в каждое «и», в каждое «ещё», в каждое «включая»…

-Ева.

В один из вечеров мы, как всегда, сидели в нашей пещере, озаряемые лишь блеклым светом луны. Близилось время сна, а я глядел на её полуразмытый, обнажённый силуэт замыленными, опечаленными глазами.

-Что такое, Адам?

-Ева… - у меня сводило дыхание, - Я не подготовил никакого вопроса.

-Почему? – в её голосе я слышал страх, тот страх, что испытывал я сам, - Неужели мы стали скучны друг другу?

-Вовсе нет, Ева… Я устал не от тебя, а от вопросов. Мы стали слишком зависимы от них. Мы ходим порознь и выдумываем их, чтобы потом сидеть в темноте.

-Мы сами избрали темноту, чтобы образы не мешали звучать нашим словам.

-Я понимаю. Но тебе не кажется, что вопросы стали для нас важнее нас же самих. Что мне не важна ты сама по себе, а тебе я сам по себе. Внимание, одобрение, согласие или несогласие – всё это лишь тешит наше удивление, радость, поощрение и уверенность… Но в этом мы забываем друг друга.

-Я понимаю, о чём ты говоришь… - она звучала тоскливо и горько, словно сама уже давно об этом думала, - Но я не понимаю, что нам делать. Слова – это всё, что у нас есть.

-Я предлагаю обойтись совсем без слов… Может быть, просто помолчать…

И мы замолкли и не разговаривали с друг другом на протяжении месяца.

Всё стало совсем по-другому. Мы перестали обращать внимание на речь, предложения, фразы. Мы отдалились от того, что делало нас исключительными, и решили приглядеться к нашим общностям, чтобы найти и там нечто особенное.

Неожиданно друг для друга мы нашли в наших телах много обвораживающих подробностей: осанку, изгибы талии и мускулов, длина волос, прыщи, волосы под мышкой и на подбородке, наши глубокие и осмысленные взгляды, выгинающиеся в такт эмоций губы.

От нас так странно и чарующе пахло! Ева была смесью алых и обязательно голубых цветов, в ней чувствовалась свежесть хвойных исполинов, но и беспечная терпкость речных кувшинок. Она почуяла во мне склоны травянистых гор, бодрящий аромат только сваленного древа и свирепое пыхтение сопящего медведя.

Мы были такими мягкими: наши телеса порой были на ощупь, как пузырчатые бутоны роз, а порой под кожей выступала какая-нибудь кость, по твёрдости своей смахивающая на камень.

В этом ароматном, упругом, терпком, бежевом, сладком мире мы жили так чудно, что будто бы и невозможно было бы когда-то друг другу нам наскучить – до того много интересных тайн в нас хранилось.

Но месяц кончился. И нет: мы даже не обговаривали, сколько продлится наше скоординированное безмолвие. Всё случилось совершенно стремительно и внезапно.

Мы сидели у бурлящих перил водопада и взирали в уплывающую сизь, которая в отражении воды была будто бы у нас на ладони.

Я взглянул на Еву – так, как это делал обычно, и она взглянула на меня. Такие же глаза, и мне вдруг стало так тепло на душе, что эти глаза, эта Ева перестала быть для меня новой, чего я по глупости так боялся, что мы оба промолвили вполголоса:

-Люблю тебя.