И, казалось бы, при чем тут Сан-Франциско...

Вот бывает же... Сидишь, никого не трогаешь, починяешь примус. Ну, в смысле, с грацией и стремительностью улитки пытаешься усадить себя за целый ворох полунедописанных вещей. Но все меняется, когда приходит Она. Новая Идея. И начинает орать тебе в ухо посреди ночи:

- Насильник! Потаскун!! А ну, имей меня без очереди!!!

И все, тебя перемкнуло и ни о чем другом ты и думать не можешь. Все остальное моментально сдвигается в неопределенную туманность, а эта книжка натурально сжирает несколько дней в одну калитку, и пока не написан план, пока не продумано изменение героя, пока не вынесен мозг нейросетям и окружающим...

Кстати, первую главу я дописал вчера (или сегодня?) ближе к шести утра. С другими книгами как-то получалось признать себя ленивой бестолочью и пойти спать. А тут, стоит лишь появиться этой мысли - и что-то в голове начинает истошно орать:

"Это Сан-Франциско, город в стиле диско!!!"

И не то чтобы диско имело хоть какое-то отношение к сюжету, да и Сан-Франциско там, в общем, лишь маячит на горизонте... Короче, как говорят опытные экзорцисты, одержимки - всегда пичалька.

Давайте, что ли, выложу несколько кусков первой главы.

Глава 1.

На фотографии, сделанной почти за сорок лет до моего рождения, я получился просто великолепно. 

Старый черно-белый снимок, потертый и истрепанный. Молодой парень в светлой рубашке-поло восседает на капоте «Мустанга». Чуть ниже - размашистое «Have some fun tonight! LA, 1964».

Кажется форменным безумием смотреть на собственную счастливую улыбку. По-моему, люди разучились так улыбаться вечность назад. В те времена оснований для улыбок было куда больше, чем сегодня. В Советском Союзе люди ждали, что на них вот-вот свалится коммунизм. В самой Америке хиппи искренне верили, что счастливое будущее наступит просто потому, что они встанут в круг и возьмутся за руки.

Сразу и не скажешь, какая из двух этих надежд выглядит более глупой и наивной – но они дарили счастье. В отличие от наших дней, когда жизнь, не уставая, возит мечтателей физиономией прямо по осколкам иллюзий.

А теперь какой-то умник выложил мою счастливую лыбу на ебэй. Еще и желает состричь за нее доллар. Что-то дешево, к слову.

Я криво ухмыльнулся. Щелкнул машинально «добавить в корзину». Интересно было бы узнать, кто на фотографии. Может, продавец знает? Хотя, обычно такие вещи попадают в магазины с пыльных чердаков. И хваткие парни, что, на радость коллекционерам, вываливают на барахолки память семьи, не имеют и не хотят иметь ни малейшего представления об этой самой памяти.

Устало откинувшись на спинку кресла, потер глаза. Опять я засиделся до полуночи. Два года назад, съезжая от родителей, искренне верил, что теперь начинается самое интересное. Свобода, новые достижения, волнующие триумфы… Но жизнь, как я уже говорил, обожает возить мечтателей физией по осколкам иллюзий и розовых очков.

И деньги, вдруг куда-то подевавшиеся из тумбочки, намекают, что пора бы браться за дело. Особенно если хочешь иметь побольше этих смешных шуршащих фантиков и нулей на банковском счете. А деньги я, чего уж там, люблю.

Хотя, кажется, эта любовь в последнее время накидала мне столько прибыльных, но занудных проектов, что потихоньку начинает течь крыша.

Я как раз собирался заварить не помню какую по счету чашку кофе, когда полуночную тишину разорвал визгливый вопль телефона. Краем глаза я успел разглядеть на экране что-то незнакомое. +1 – это какая страна? Нет, не вспомнить. Да и какая разница.

– Але. – Буркнул я, цапнув злополучный звонильник.

Где-то в жизни я свернул не туда, раз в полночь не удивляюсь очередному звонку очередного заказчика из черт знает какого Бангладеша.

– Привет. – Бархатистый вкрадчивый голос. И говорит по английски. Впрочем, неудивительно.

– Привет. – Отозвался я.

Мама всегда мечтала, чтобы после универа я переехал в какую-нибудь «нормальную страну». Так что изрядную долю детства мне старательно ели мозг репетиторы английского. Я, правда, в итоге про переезд я и думать не захотел. Но язык лишним не оказался. В конце концов, «буржуинские» контракты – штука прибыльная.

– Я по вопросу фотографии. Хотел уточнить пару вопросов перед оформлением.

Ах, вон он откуда… С чего вдруг продавцу столь шустро перезванивать из-за одной-единственной жабьей шкурки? На кой черт вообще звонить ради грошового заказа?

– Да, слушаю.

– Просто хотел предупредить, друг. Мои сделки – неотменяемые. Заявлений о возврате я не принимаю.

Я еще раз бросил растерянный взгляд на экран ноутбука. Перепутал что-то? Да нет, все верно.

– Мы говорим о фотографии за один доллар?..

– Да, точно.

А этот парень некислый чудак, если заморачивается такими вопросами. Пожалуй, если мне взбредет в голову вернуть покупку, на пересылку я потрачу ощутимо больше.

– Окей. Кстати…

– Я хочу быть уверенным, что вы осознаете последствия этой покупки. – Все тем же любезным вкрадчивым голосом пророкотал собеседник.

– Какие последствия? Эй, мистер, если вы про проблемы с законом…

– Что вы, что вы! Даю гарантию, все совершенно легально. – Поспешил успокоить меня странный парень. Или, скорее, мужик. Судя по голосу, ему лет так под пятьдесят. – Но, вы же знаете, некоторые вещи обладают совершенно особенной энергетикой. Они могут оказать куда большее влияние на жизнь, чем можно ожидать…

Не то чтобы я считал себя атеистом… Но эти странные персонажи, видящие повсюду астральных пони, вызывают неловкое недоумение. Чем-то они неуловимо похожи на строителей коммунизма и водящих хороводы хиппи.

– Никаких проблем. А вы, случайно, не знаете, кто этот человек на фотографии?

– О! Надеюсь, вы меня извините… – Шелковисто рассмеялся странный продавец. – Но я не откажу себе в удовольствии сохранить интригу. Я оставлю вам пару зацепок. Не пожалейте времени – распутайте клубок до конца. Это очень интересная… история.

Я, не удержавшись, громко хмыкнул. Ну и ну. Но, надо отдать должное хитрюге: в глубине души так и сверкает жадными глазищами любопытство. Ему бы с такими ухватками цену до стольника взвинтить. Какого продажника мир потерял!

– Благодарю за покупку. Надеюсь, вы останетесь довольны. Помните, мои сделки – неотменяемые.

Телефон коротко гукнул и отключился. 

Внутри обнаружилась старомодная деревянная коробка. Тяжеленькая! И вот не лень ему было за один доллар так заморочиться… Хотя, тут уж и сомневаться не о чем. Перепутал. Скотина.

Я тихо вздохнул. Нет, это точно ненормально. Нужно успокоиться и взять себя в руки. Как показывает опыт, у любой чертовщины всегда находится разумное объяснение. И у этой тоже найдется. Его и искать не требуется. Люди порой бывают очень похожи. Грустно, буднично, уныло… и никаких тебе рептилоидов и летающих тарелок.

Впрочем, нетерпеливое возбуждение от пустых измышлений никуда не делось. Правда, ящик пришлось открывать настолько нудно и долго, что в голове зашевелилась нехорошая и кровожадная мысль про молоток. Но, наконец, прямоугольная крышка с недовольным скрипом поддалась грубой силе. А внутри…

Небольшой листок, исписанный каллиграфическим витиеватым почерком поверх смятых бумажек.

«Дорогой друг. Прежде, чем вскрыть посылку, настоятельно рекомендую запомнить обратный адрес. Поверь, это очень сильно поможет тебе в дальнейшей жизни. Можешь считать это первой зацепкой из мной обещанных. И последней – надеюсь, другие тебе не потребуются».

Я издал странный звук – что-то среднее между смешком и стоном. Этот странный хрен и впрямь задался целью свести меня с ума? Или он со всеми покупателями в такие игры играет? Кстати, занятное предположение. Правда, совершенно не проливающее свет на происхождение странной фотографии.

То, что никакой загадки у этого самого происхождения нет, мой разум принимать отказывается наотрез. Да что со мной такое, в конце-то концов…

Я зачем-то бросил взгляд на злополучный пакет. «H.C. Capwell Co. 2000 Broadway Oakland, California, 94612»

Бродвей, 2000. Хе. Что ж, во всяком случае, можно не бояться забыть. Этих бродвеев в Америке – что в России улиц Ленина. В каждой деревне.

Эх, любопытная, все-таки, история. Вот только вряд ли я сейчас просто так сорвусь в Калифорнию ради дурацкой истории с фотографией. Ладно, бес с этими адресами. Пора, наконец, закончить с этой тягомотиной.

Я нетерпеливым движением потянул на себя плотную похрустывающую бумагу. Та, и не думая оказывать сопротивления, с шуршанием покинула насиженное гнездо. Зачем-то затаив дыхание, я заглянул внутрь злополучной коробки.

Вместо обещанной фотографии на дне сиротливо лежит старый, основательно побитый временем фотоаппарат.