Флешмоб "Неравный бой". Резня у амбара. 18+

Присоединяюсь к флешмобу: https://author.today/post/713591

Боевые сцены в книгах не люблю. Чем меньше экшена, тем лучше. С другой стороны, без драки тоже никак. 

Нижеприведенный фрагмент - заключительная сцена первой части  Небосвода лебедя (темное фэнтези): https://author.today/work/479826

Хоть и было поселение небольшим, осмотр дворов занял около часа. Ещё поблескивало солнце, рдело кровью на остриях копий-лиственниц, но всеведущая кукушка уже затянула вечернюю песню, закликая сумерки. Ему оставалось проверить последнее место. Поодаль от домов на другой стороне распаханного поля стояла старая мельница. Почерневшие от времени доски были плохо подогнаны друг к другу, сколочены неаккуратно, на скорую руку. Покосилась мельница, скривилась на левый бок; может, и не молола давно. Может быть, она застыла у края поля, как воспоминание о прошлом, когда мельник ухаживал за ней, а деревня ещё не позабыла собственное имя. С правой стороны к мельнице примыкал амбар. Следопыт и не подумал бы туда идти, но следы указали это направление. Тогда он оседлал Чародея, пустив того по пашне.

- Оно здесь, - трепыхался в тишине голос кукушки. - Смотрит.

Конь мерно шагал вперёд.

Свежая кровь стекла с острия стволов, размазавшись по небу закатным заревом. Сумерки восторжествовали, и хотя Следопыт видел в темноте лучшего простого человека, ему мерещилось чудное: будто амбар, высокий, щербатый, вырастает из самих сумерек. Аромат земли, травы и леса смешивался здесь с запахом смерти. Чародей попятился и замотал головой.

- Ну-ну, дружок, полно, - прошептал ему Рандольф. - Внутрь тебя никто не погонит. Обожди снаружи, посторожи.

Он спешился перед дверью, проверил замок. Замка на месте не оказалось. Прежде чем войти пальцами начертил на груди руну Фауго. Под одеждой заколола защитная вязь, от живота по телу разлилось тепло.

Толкнул дверь, посмотрел внутрь.

Взгляд не отвел.

Их всех загнали туда, как на бойню. Растерзанные тела валялись одно на другом: искаженные лица тех, от чьих лиц хоть что-то осталось, утыкались в разрезанные животы несчастных, отрубленные головы которых лежали в стороне. Руки, ноги, туловища, переплелись, исколотые, раздробленные, изувеченные...друг на друге...друг под другом. Мертвая масса, кишащая пауками, к ночи повыползавшими изо всех щелей. Стены забрызганы кровью, заляпаны разводами. На полу запекшаяся жижа вперемешку с грязью. Подобное должен был видеть Франц Калленберг, разглядывая тени Соколиной Высоты на картине сына.

- Оно здесь, - повторяла в лесу беспокойная кукушка.

Следопыт насчитал двадцать два тела. Постоял с минуту на пороге, сделал несколько шагов вперёд. Хотел получше рассмотреть трупы.

- Оно здесь.

В тот же миг Чародей заржал, громко, призывно, но он и сам слышал звуки, ожившие снаружи.

Шаги.

Стоило предугадать такой исход, но оно было здесь, подавляя чувства и волю. Правая рука легла на рукоять ножа. Левая спешно начертила в пропитанном болью воздухе старшую Печать Ольдура - Золгаллу. Шаги приближались вдоль стен амбара с обеих сторон. Рандольф кинулся к выходу. По спине побежали мурашки. Быстро обернулся на ходу: бледные глаза трупов уставились на него. Глаза, похожие на Бледные Звезды.

- Оно здесь.

Золгалла засеребрилась, рассеивая морок. Следопыт выскочил наружу. Страшный амбар остался позади.

Из-за обоих углов слева и справа от него показались люди, по двое с каждой стороны. Тела неизвестных защищали стеганые куртки темно-песчаного цвета, поношенные и измазанные, на головах красовались капеллины - шлемы в виде шапки с полями. Такими пользовалась Вышеградская пехота. 

Они торопились, нетерпеливо играя алебардами. Хотели застать его врасплох, но он опередил их. Раньше времени увидав добычу, свиноликие остановились в трех саженях, как загонщики перед расправой. По рожам поползли самодовольные ухмылки. Здоровенные детины с длинными ножами на поясе.

Верный Чародей встал на дыбы. Это вызвало у свиноликих дружный смех.

- Эк беснуется, стервец! - бросил рыжебородый тип.

- Ты погоди, Рёгг, мы его ещё себе заберём, - ответили с противоположной стороны.

Последовал тупой гогот.

- Хорош зубоскалить, ублюдки! - заорал справа остроносый главарь шайки, опуская алебарду на изготовку. - Кончай сальмонтца, пока не улизнул!

Смех затих.

Сумерки сомкнулись.

В меркнущих кровавых отголосках кукушка в последний раз предупредила: "Оно здесь."

Свиноликие не успели понять, что произошло. Быстры алебарды в умелых руках, а эти четверо были умелыми бойцами, только не за любовь к пространным измышлениям считался Рандольф лучшим следопытом. За биение сердца он рванулся влево, метнув нож в морду одного из убийц. Сталь вошла в глазницу, свиноликий пошатнулся, заваливаясь назад. Чародей атаковал рыжего Рёгга, стоявшего слева от новоявленного мертвеца. Пытаясь отразить нападение, Рёгг ткнул алебардой наотмашь и получил удар копытом по голове. Следопыт возник прямо у него за спиной. Нож, извлечённый из глазницы, располосовал горло от уха до уха. Брызнула кровь.

"Куо'хурдул" - скребнул камень.

Чародей припал на бок.

Двое оставшихся не осознавали новый расклад сил.

- Сейчас, сука, мы тебя достанем, - хрипло ревел сопляк лет двадцати, пытаясь обогнуть Следопыта справа, со стороны амбара.

- Не отвлекайся, Хоггер, внимательнее! - заорал остроносый, подобравшись на расстояние удара, и тут же уколол, как змея, быстро и смертоносно. Он целил в правый бок. Рандольф понимал, что опаздывает. Попытался увернуться, но острие достало его. Скользнуло по телу и ушло мимо. Вязь защиты на животе погасла. Остроносый вложил в удар всю силу, его повело вперёд. Этой короткой оплошности Следопыту было достаточно. Левой рукой он схватился за древко, дернул… Противника понесло к нему… Ближе…Ближе…

На противоходе снизу вверх нож пробил челюсть, достав до мозга.

"Куо'хурдул" - хрустнули кости, подобно камню.

Былая смелость покинула Хоггера. Видя повалившегося наземь капитана, он бросил алебарду и пустился наутёк. Нож воткнулся ему в правую ногу. Не своим голосом сопляк взвизгнул, ударился об угол амбара и грохнулся на живот. Следопыт настиг его, резким движением вытащив нож из бедра. Кровь намочила штаны; шлем отлетел в сторону. Упершись коленом повыше лопаток, он схватил свиноликого за грязные темные волосы, запрокинул голову и приставил к шее нож.

- Кто такие? - рявкнул он в ухо пленника

- П-прошу, пощади, п-пощади! Мы — стражники. Стражники г-господина Калленберга!

- Он давно мертв.

- Мы ждали в Эскальде...потом явился человек графа, сказал - господин Бруно в темнице, предлагал поступить на службу...мы уехали...

- Кто ваш командир?

- Там, там, он там лежит! Осви — мертвец, - лепетал перепуганный мальчишка.

- Что здесь делали, скоты?

- Пощади...

Следопыт впечатал рожу в землю, резко дёрнул за волосы и посильнее прижал нож к шее. Под лезвием проступила кровь.

- Повторяю вопрос. Что здесь делали, скоты? - от его голоса тянуло нетерпением.

- Это все Осви и его Бог! Осви приказал убить сальмонтца, так ему велел лесной голос.

- Что ещё за лесной голос?

- Я н-не знаю… Осви слышал его на горе вместе с господином Бруно...и после… Осви называл это - истинным божеством...

- Что оно ему говорило?

- Обещало счастливую жизнь, - хныкал пленник.

- Деревню вырезать оно велело?

- Осви сказал: так сальмонтец в капкан попадется… В избе алебардой не помашешь, но амбар большой, стоит лишь заманить...а в избах потом поживиться можно...

- Ишь ты. Откуда узнали, что он сегодня поедет здесь?

- Лесной голос нашептал Осви...

- А ну, как прежде вас Порядок изловил бы?

- Они проезжали утром, мы прятались, ждали… Когда уехали, Осви вдруг обрадовался: нынче больше не объявятся… Можно действовать...

- И что же? Те несчастные пошли, куда вы им велели?

- Они перепугались, думали, если слушаться, их не тронут...

- Прямо как ты сейчас, Хоггер, - прошептал Следопыт.

- Ч-что? - дернулся было сопляк, но закончить не успел. Нож перерезал ему горло.

Четверо свиноликих были мертвы. Они умерли быстро и бесславно у заброшенного амбара в обезлюдевшей деревне в час, когда кукушкин крик проводил кровавый закат и привечал ночь. Среди простонародья считалось, что смерть в такое время порождает упыря - уродливую тварь, охочую до крови невинных. 

Рдяным закатам молва отводила особую роль в колдовстве, и Следопыт не сказал бы, что это досужие домыслы. Тела требовалось запечатать.

Четверо свиноликих истекли кровью. Там, где кровь злых людей питала почву, всходили ядовитые побеги борщевика, молочая, болиголова. Старики поговаривали, что самые паршивые заросли были в местах великих сражений прошлого, потерянного и забытого. Когда добро, бывшее добром, лихо громило врага. Без костей языки стариков, но у заброшенного амбара в обезлюдевшей деревне земля жадно всосала кровь свиноликих, и сумерки, прежде взошедшие на той земле, превратились во тьму. 

Пришла ночь, и оно было в ночи, и наблюдало за Следопытом, и потешались над его бедой.

Алебарда рыжего Рёгга задела живот Чародея. Конь пробовал заржать, но сил не нашлось. Все попытки обернулись жалобными стонами.

"Куо'хурдул ниисх'а" - так звучала бы его боль в чудовищном реальном мире, сокрытом за вуалью. В том мире, если он и вправду существовал, все звуки обретали иные формы.

Чародей был счастливым конем, ведь немногим его сородичам удавалось познать радость дружбы. Прощаясь, он чувствовал себя виноватым. Как же глупо попался! Не поможет он больше другу, а как-то справится друг без него? 

Конь опустил голову на землю, моргнул и до последнего глядел на хозяина с благодарностью и тоской.

- Держись, старина, слышишь? - сказал одинокий человек, склонившись над ним. - Держись, не умирай.

А потом губы одинокого человека зашептали какие-то слова, руки коснулись горящего тела, но он не мог больше сопротивляться. Закрылись большие влажные глаза, и Чародей уплыл в солнечную даль, успев напоследок тихонько фыркнуть.

Рандольф понимал, что оно - неизвестное и могучее, может раздавить его, но, отчего-то не спешит. Смотрит внимательно, тысячью глаз, сумерками и травами, черным лесом и звёздами, смотрит, но ничего не предпринимает.

- Теперь мы непременно сыщем Бергера, плут, - пообещал он, поглаживая неподвижное тело друга. - Пойдем по следу, куда бы тот не завел. Мы ведь с тобой ещё молоды, правда?

У заброшенного амбара в обезлюдевшей деревне конь ничего ему не ответил. 

Только Царица Пустоши - кукушка вела бесконечный разговор сама с собой, оплакивая времена, когда Пустоши ещё не существовало.