Герберт Уэллс и «Кремлевский мечтатель»

• 1920 — в Кремле встретились английский писатель-фантастГерберт Уэллс и Владимир Ленин.

Британский писатель Герберт Джордж Уэллс прожил яркую и насыщенную жизнь. Его знаменитые романы во многом определил пути развития научно-фантастической литературы всего ХХ столетия. А в 1920 году, наверное, первым из культурной элиты, он написал о Советской России так, что это вызвало подлинный интерес, а не раздражение.

Будущий автор «Машины времени», «Войны миров» и «Человека-невидимки» родился в семье мелкого лавочника, в небольшом городке Бромли 21 сентября 1866 года. Родители мечтали о карьере успешного торговца и отдали сына учиться коммерции.

Но жизнь распорядилась иначе - Герберт сломал ногу, и в несколько месяцев вынужденного бездействия, страстно увлекся литературой. Это не помешало энергичному юноше уже с 13 лет начать зарабатывать, чтобы окончить Коммерческую академию, а позже Королевский колледж Лондонского университета. В короткий срок стать обладателем двух ученых степеней по естественным наукам и защитить степень доктора биологии.

Только с 1893 года Герберт Уэллс окончательно связал свою жизнь с «печатным словом» - он занялся журналистикой. А в 1895 году увидел свет его первый роман «Машина времени».

В России писатель побывал трижды. Первый раз в 1914 году, затем в 1920 и, последний раз – в 1934 г.

В предисловии к первому русскому изданию собрания сочинений, в 1908 г.,   Уэллс написал: «Когда я думаю о России, я представляю себе то, что я читал у Тургенева и у друга моего Мориса Беринга. Я представляю себе страну, где зимы так долги, а лето знойно и ярко; где тянутся вширь и вдаль пространства небрежно возделанных полей; где деревенские улицы широки и грязны, а деревянные дома раскрашены пестрыми красками; где много мужиков, беззаботных и набожных, веселых и терпеливых; где много икон и бородатых попов, где безлюдные плохие дороги тянутся по бесконечным равнинам и по темным сосновым лесам. Не знаю, может быть, все это и не так; хотел бы я знать, так ли». У писателя, как мы знаем, возможность сравнить свои представления с реальным положением дел в скором времени появилась.

Рассказ о визите Герберта Уэллса в Россию в 1920 году давно стал хрестоматийным. Инициатором поездки стал Максим Горький, который организовал и знаменитую встречу англичанина с Лениным. Фотография, сделанная во время этой беседы в Кремлевском кабинете, красуется и в учебниках истории, и в залах музеев, в том числе в «Музее В.И. Ленина» в Горках. Зарисовки о своем путешествии писатель изложил в серии статей для газеты The Sunday Express, а позже они были изданы отдельной книгой - «Россия во мгле» («Russia in the Shadow»), которая уже в 1922 году была переведена и напечатана в России.

Уэллс рисует повседневную жизнь Петрограда и Москвы, описывает все, что привлекает его внимание в течение 15-дневного путешествия. Он пишет об опустевших улицах и закрытых магазинах, о разбитых дорогах, о переполненных трамваях, которые ходят с перебоями, о проблемах с освещением в домах и на улицах. Петроград, с точки зрения иностранца, находится в плачевном состоянии. А ведь автору есть с чем сравнивать – он собственными глазами видел имперскую столицу в 1914 году.

Уэллс отмечает нехватку товаров, продовольствия и лекарств, которые привели к введению системы распределения пайков. От него не утаилось, что на этом фоне бурно расцвела спекуляция и «мешочничество». Подстать городу и его обитатели – горожане выглядят болезненно, оборванны и неопрятны. Эти зарисовки из повседневной жизни дают возможность понять масштабы катастрофы, в которой оказалась Советская Россия. Уэллс предрекает гибель страны, как цивилизованного общества.

В то же время, все, что писатель называет «цивилизацией» - наука и культура продолжают существовать и в этих условиях. Именно людям культуры, оставшимся в России, англичанин предрекает важную миссию возрождения цивилизации. К той же части интеллигенции, которая оказалась в эмиграции, и вынашивает планы реставрации политического режима, он относится весьма пренебрежительно. Уэллс также отмечает, что отношение Запада к новому политическому строю в России усугубляет и без того тяжелое положение: «Из-за нашей блокады мировая научная литература для этих людей недосягаема», - пишет он.

О большевиках он говорит как о наивных романтиках, которые сплотили вокруг себя всех «озлобленных и обездоленных», дав им простые и понятные лозунги: «земля – крестьянам», «фабрики – рабочим».

При этом, писатель с раздражением замечает, что везде царит бюрократическая неразбериха. Даже, несмотря на договоренность Горького о встрече с Лениным, «пришлось потратить более трех дней на разъезды, телефонные переговоры и ожидание». Сама встреча продолжалась полтора часа. Кстати, Ленин беседовал с Уэллсом по-английски, и писатель отметил, что Владимир Ильич прекрасно владеет языком. Но, по сравнению с 1914 годом, когда в Кремль могли свободно попасть и паломники и туристы, теперь, в 1920, «пришлось пройти, словно через фильтры, через пять или шесть комнат, где охрана и сотрудники проверяли наши документы». 

Большевистское правительство Уэллс называет самым смелым и самым неопытным в мире: «В наше время это самое бесхитростное правительство в мире. О его простодушии свидетельствует вопрос, который мне постоянно задавали в России: "Когда произойдет социальная революция в Англии?". Меня спрашивали об этом Ленин, руководитель Северной коммуны Зиновьев, Зорин и многие другие" , - записал Уэллс.

В то же время, говоря о новом правительстве, Уэллс отмечает, что в этой, по сути, крестьянской стране еще острее, чем вопрос дефицита продовольствия и отсутствия лекарств, стоит вопрос отсутствия хоть сколько-нибудь подготовленных сотрудников для нового аппарата управления. «Простейшая работа в правительственных учреждениях ведется отвратительно <…> Люди буквально погрязли в грудах неразобранных бумаг и окурков».

Писатель сумел поприсутствовать даже на заседании Петроградского совета (7 октября, в четверг), который проходил в зимнем саду Таврического дворца, где раньше собиралась Государственная Дума. Более того, в 1914 году Уэллс «наблюдал в действии эту ленивую говорильню», - как он писал о Госдуме.  В работе Петросовета писатель тоже отмечает ярко выраженные черты «непрофессионализма». «В зале вскакивали с мест, произносили короткие, длившиеся немногим более минуты речи и снова садились. Выступающих перебивали выкриками.» Такая стилистика работы скорее напоминала рабочие митинги в английских городских парках, чем серьезную государственную деятельность, в том виде, как это принято понимать в Западной Европе.

Абсолютно неожиданный финал заседания Петросовета описывает Уэллс. За председательским креслом появился белый экран, а слева на галерее расположился оркестр. Начался просмотр кинофильма о Бакинском съезде (в 5 частях). «В сущности, это был массовый митинг, решительно не способный ни на какую законодательную деятельность; он мог лишь одобрить или не одобрить программу правительства, но и только» - резюмировал писатель.

Поездка в Москву, по свидетельству Уэллса была продиктована, главным образом, желанием встретиться с В.И. Лениным. В реальности глава нового Советского государства оказался совсем не похож, на тот образ, который представлялся знаменитому писателю, и который был составлен по опубликованным работам. В ходе беседы в кремлевском кабинете, Уэллс отметил, что марксистская риторика, которой изобилуют опубликованные работы Ленина, практически отсутствует в его повседневном общении. Автор отмечает необычайный интеллект Ленина, который лишь мельком проявляется в публикациях. «Порой в этих работах блеснет вдохновенная прозорливость, в целом же они лишь повторяют готовые идеи и формулировки ортодоксального марксизма. <...> По-видимому, только такой язык и понятен коммунистам; внезапный переход к новой терминологии породил бы недоумение и разброд».

Писатель оставил нам интереснейший портрет Ульянова (Ленина). В этом описании сплелись такие разные черты восприятия современника интересующих нас событий.… Во-первых – зарисовки иностранца – это всегда взгляд со стороны, который выхватывает такие черты и детали в повседневной обыденной жизни, которые привычны и естественны для жителя-аборигена, а значит описывать эту реальность бессмысленно и неинтересно …Во-вторых, писатель составил образ страны, событий революции и ее лидеров по материалам, опубликованным в прессе. Тем интереснее, как этот сложившийся образ «наложился» на живые впечатления.

«У Ленина приятное, очень подвижное, смугловатое лицо, живая улыбка, и я заметил у него привычку (возможно, это объясняется каким-либо дефектом зрения) щурить один глаз, делая паузу в разговоре; он не очень похож на известные всем фотографии, так как принадлежит к людям, у которых мимолетное выражение лица гораздо важнее, чем сами черты; во время разговора он иногда жестикулировал над кипами бумаг и говорил быстро, вникая в самую суть дела, безо всякой позы, рисовки или недомолвок, как умеют говорить лишь подлинные ученые», - написал Г. Уэллс.

Разговор двух великих людей шел по двум основным направлениям: Уэллса интересовало как Ленин оценивает итоги революции, а Ленин говорил, что итоги можно обсуждать только в ситуации, когда социальные революции произойдут в остальных странах.

Еще Ленин рассказывал писателю о том, какой станет Россия, когда будет построено все, намеченное планом ГОЭЛРО (программы, разработанной Государственной комиссией по электрификации России).

«Сколько ни вглядываюсь я в будущее России, словно в темный кристалл, мне не дано разглядеть то, что видит этот невысокий человек, работающий в Кремле: он видит, как вместо разрушенных железных дорог возникают новые, электрифицированные магистрали, как по всей стране прокладываются новые шоссейные пути, как создается новое, счастливое коммунистическое государство с могучей промышленностью. И во время нашей беседы он почти заставил меня поверить в свое предвиденье». 

Все же, несмотря на то, что Ленин почти убедил писателя-фантаста в возможности реализации плана ГОЭЛРО, тогда, в 1920, Уэллс все же назвал своего собеседника «Кремлевским мечтателем». Только через 14 лет история расставит все по своим местам, и великий писатель признает, что он ошибался.