День учителя. Или снова про синие занавески

День учителя.
Дети приносят цветы, улыбаются, говорят «спасибо за знания» — и на всякий случай не уточняют, что под «знаниями» они понимают: «красные чернила на полях и почему у Раскольникова депрессия».

Ах, литература. Вечный бой между тем, что автор написал, и тем, что учитель видит.

Любимая фраза!
Вот уже двадцать лет я объясняю детям, что синие занавески — это символ тоски, отчуждения и небесного отстранения, а не просто потому, что у автора не было других штор.
А они смотрят на меня с тем самым выражением, будто я сейчас буду спрашивать:
 — А что символизирует ковёр на стене в советском интерьере?

(Подсказка: духовную опору.)

Каждый сентябрь я снова открываю «Героя нашего времени».
И снова кто-то с задней парты честно говорит:
 — Ну, Печорин просто токсичный, нет?

И что я должен сказать? Что да, токсичный, но поэтично!
Что это XIX век, там ещё не придумали слово «абьюзер», но уже всё было на месте.

Иногда я приношу в класс Глуховского. Или Пелевина. Или кого-нибудь «молодого и дерзкого».
И слышу:
 — О, наконец-то без депрессии и страданий!

(Через пять страниц все снова страдают. Это литература, детка.)

А потом они вырастают…

…и встречают тебя через десять лет.
И говорят:
 — Вы знаете, я теперь понимаю, почему занавески были синие.
И ты стоишь с букетом и думаешь:
Вот она — педагогическая победа. Через десятилетие. Но всё же!

Быть учителем литературы — это как жить в вечном диалоге.
Ты пытаешься объяснить, что Анна Каренина — трагедия,
а тебе говорят:
 — Ну, могла бы просто выйти из чата.

И всё, что тебе остаётся — улыбнуться, вздохнуть и сказать:
 — Да, могла бы. Но тогда бы у нас не было великой литературы.

С Днём учителя!
Пусть ваши занавески будут любого цвета, лишь бы дети увидели в них — не просто ткань, а хоть немного смысла.

P.S никогда не был учителем, но пошутить захотелось