Повесть Непуганной эры

Когда-то люди делились всего на два вида: «Нет, спасибо, не хочу это читать» и «О, продолжение, ура!». Я тогда ещё не пришла на самиздат — и читателями были живые люди из реала, друзья и знакомые. Мы активно обсуждали написанное, подтрунивали над героями или моими же выражениями в тесте, упоминали сюжетные повороты в обычных разговорах, как что-то действительно настоящее, стоящее, западающее в память. Хорошо было.

Тогда я ещё не видела чужие блоги и комментарии, не боялась писать от мужского лица (не знала, что «женщина не способна достоверно написать!»), не боялась упоминать эмоции и даже романтические чувства (никто не обзывал за это мои книги ЛыРом), не делила главы по объёму (а только по сути), никуда не спешила и не забивала голову тем «а как же читатель отреагирует, не отругает ли за это?». Нет, я ловила искреннее удовольствие и писала то, что приходит в голову — без страха и волнений. В моей жизни тогда ещё не было хамов, троллей и тех, кто пожелает настолько откровенно самоутвердиться за счёт чужих текстов. И моё творчество не походило на борьбу с навязанными рамками, страхами и негативом, это было прекраснейшее время приятного взаимодействия читатель-автор. Рай, к которому так хочется вернуться.

Когда ко мне приходят обычные, адекватные люди, когда вежливо и спокойно беседуют о моих книгах, задают вопросы, делятся эмоциями, указывают на неточности сухо и по делу, когда диалог идёт без «вот, сразу видно, баба писала!» и «а я хочу, чтоб было написано так, переделай!»… я опять ощущаю отголоски этих замечательных дней. Вновь начинаю верить в то, что можно просто писать любые тексты, и самое страшное, что случиться — читателю не понравится, и он закроет книгу. Ведь мне совершенно не нужны все читатели. Только те, кому действительно приятно нырять в мои истории. Мы же не тащим в реале в друзья всех вокруг, не навязываем своё общество каждому прохожему, правда? Поэтому своих читателей мне и вовсе хочется обнять за то, что они есть. Пусть им что-то нравится, что-то не нравится, но они всегда напоминают мне о том, что можно оставаться собой, а не писать ожидаемое — и тебя всё равно будут ценить. Что не читатель диктует автору, что ему писать, а потом ноет, что всё шаблонно и предсказуемо, а сам автор удивляет и радует своего читателя — как умеет, как ему самому интересно. В этом же вся суть.

Так что такую повесть, как ниже, я бы сейчас не рискнула написать)) Хотя из существенных промахов тут только заместительное «девушка» — тогда мне другие авторы ещё не подсказали, что заместительных нужно избегать, а в школе этому не обучили. Но (ужас-ужас) история написана от лица мужчины. И в ней чуть затяжное начало (нельзя, бросят!). И всё строится вокруг напряжённых отношений бывших супругов, а заодно — двух поистине амбициозных лгунов. Мой любимый троп «кто кого перехитрит». Тут достаточно приключений, в комментариях даже сравнили с «Мистер и миссис Смит». Это приятно)) И мне всегда интересно, кто из читателей кому здесь верит и сопереживает, и кто правильно разгадает финал (не всем удаётся, хотя там почти открыто написано)). Не лучшее моё творение, не самое гладкое — но непохожее на другие. И я это ценю. Мне хотелось подобное написать — и я написала. Теперь у меня строгая ритмика, жёстче сюжеты, выверенный текст... Но я не отказываюсь от старых произведений: они похожи на то, что я сама читала в детстве.

 – Взлёт через полчаса. – Я развернулся, помахал рукой и направился обратно к кораблю: предстояло еще как-то взобраться по насыпи и прошагать немалое расстояние по пустыне.

 – Но мы почти дошли, вот же выходы вентиляционных шахт! – выкрикнула Тара. Я не оборачивался, продолжая свой путь, но и так мог вспомнить пару прямоугольных колонн с решётками. Вот только с чего она взяла, что под нами именно лаборатория? – Кирк, дай мне десять минут! Стой, упрямый ты...

 Она в сердцах топнула ногой, раздался громкий треск, и голос сорвался на крик. Я, развернувшись, тут же кинулся обратно — Тара висела, зацепившись одной рукой за край крошащегося асфальта, а под ней уходила глубоко во тьму большая дыра — были видны даже несколько проломленных перекрытий.

 – Дай вторую руку! – Я схватил её за запястье и тут заметил, как под моими ногами зазмеились трещины. – Давай же!

 Однако девушка совсем не собиралась этого делать. Она дотянулась до пояса, выдернула из ремня гарпун, способный крепиться к любой поверхности и, широко размахнувшись, бросила его куда-то в сторону более-менее сохранившейся стены. С тихим шипением небольшой моторчик выкачал воздух, намертво прикрепив устройство к шершавом камню. А потом Тара просто отпустила руку и сорвалась вниз: плетёный шнур натянулся, останавливая падение и по дуге забрасывая девушку на один из подземных этажей. Понимая, что выбора нет, я последовал за ней.

 Когда под моими ногами дрогнул хлипкий пол, Тара уже включила фонарик и направлялась к навеки застывшему эскалатору. Хватило одного взгляда на замусоренное, чудом уцелевшее помещение, чтобы понять — никакая это не лаборатория, а обычный подземный торговый центр.

 – Ты опоздала с шоппингом, магазин закрылся полсотни лет назад, – заметил я. Надо было поспешить к челноку.

 – Ты же собирался возвращаться? – не оборачиваясь, напомнила Тара, неуверенно пробуя ногой первую металлическую ступеньку и делая шаг. Куда она вообще лезет? Зачем? Максимум, куда мы можем попасть — на подземную парковку. Уж она-то точно не связана с лабораторией.

 – Я должен был убедиться, что ты удачно долетела вниз, чтобы знать, что писать в рапорте о несчастном случае, – произнёс я, всё чётче понимая, что никакого цеха в черте города вообще быть не могло. Или «глаз» сломался, или он указывал на что-то другое... Следовало вернуться и как следует разобраться в принципах его функционирования.

– Так вот о чём ты мечтал эти пять лет?

"Смотритель планеты"