Маленькая попытка написать роман за месяц Глава 15 Эра железа засеяла смерть на полях

Круг пятнадцатый. Эра железа засеяла смерть на полях

Этот, уходя, не оглянулся…

Анна Ахматова

Эра железа засеяла смерть на полях,
Мир утекает под ритмы ударов Курантов,
Кто же останется, если хозяйка Земля
Выселит нас –

Нерадивых своих квартирантов?

Ася Рейбарх, «Эра железа»

«Кали-Ола». Кафе «Шахри»

Товарища хозяина бара, из-за которого пришлось проделать столь дальний путь, на месте не оказалось. Официантки лишь пожимали плечами и говорили: мы не сторожа хозяину нашему. Но в баре, вернее теперь в кафе, нашлась иная персона. Он видел его столь давно, что мозг не сразу сопоставил не постаревшего «человека» с ним же самим. Белый свитер с вышитыми на нем крыльями, рваные джинсы и сапоги по колено, лишь виски крыла седина да трещина на лбу, больше похожая на сползающую кожу, чем морщину. Только рыжий цвет куда-то подевался из бороды и волос.  

Ангел был пьян и разболтался.

– А я ему и говорю: милый Христосе, пора идти во ад. А он мне: что ты, ангело, у меня раны кровоточат, болят. Дай отдохнуть век-другой. 

А я такой: до изобретения регенерации Росомахи еще 1941 год, так что терпи и кровоточи, а во ад нужно. Там вопль грешников о спасении и пригласительный у нас на это столетие и не более. Явиться нужно-с. А кто тебе треба, человек?– Ангел в конце оторвался от бутылки и вроде как посмотрел на озадаченного Шумаева по крайней мере одним трезвым глазом.

– Что за время пошло? Ангелы пьют, а некоторых еретиков днем с огнем не сыщешь. 

– Это хорошо. Бога надо искать, а ереси кругом и так полно. Вот же, смотри,– Ангел ткнул пальцем в сторону витрины. И вправду: на другой стороне, если смотреть через две полосы проезжей части, толпа из арабской молодежи с улюлюканьем и насмешками била витрины магазинчиков, вытаскивая, что не повреждалось осколками. В основном женское и молодежное тряпье и что-то из бытовой техники. Полиции видно не было, видеокамеры наружного наблюдения валялись разбитыми на асфальте.

К «Шахри» арабы не приближались, старый колдун точно с прошлого раза наложил на свое заведение отвод глаз от агрессивных правоверных. 

– И вот,– теперь Ангел схватил Александра за рукав формы и почти столкнул со стула, указывая левее, где была часовня секты «Семи» с её обязательными ларьками с выпечкой и свечками. Из часовни выбегали люди: на вид это был менеджер паствы и несколько девушек из воскресного стриптиз-хора. 

– Напоминает изгнание Спасителем торгашей из храма. Хайли лайкли. Возможно, второе пришествие и должно повторить все ключевые моменты Нового Завета? Тебе положено это знать, Ангел?– сказал и прислушался к ощущениям, не закачался ли на цепочке нательный крестик.    

– Нет, мальчик, это не второе пришествие, это новый Содом, величиной с мир. И оружие его в этот раз зажарит всю планету. Тут исходом из града обреченного не обойтись. Эх, как тогда прям дела творятся, когда мы с Габриэлом и тем третьим забрели в дом единственного праведника Лота, а толпа осадила его – ну дом, как понимаешь. Вон же эта толпа – уже витрины бить начала. 

Они, что ты хочешь, для того и Россию вашу спалили, что там их штучки не прошли. Вера в Его сильна была, а путь на сторону секса в задницу – верный крючок для зародыша глиста-демонья в душе. Это как ВИЧ. Заразишься – и душа теряет иммунитет напрочь, ко всякому злу. Раны не заживают, нет внутреннего покаяния, раскаянья. Эра греха засеяла темные семена в душах,– Ангел ударил кулаком по столу и дубовый стол разломился. И тогда пьяная махина встала и на негнущихся ногах пошла к выходу, причитая.– Калькаил, ангел Марса вознесся! Бармаил, ангел Сатурна Вознесся! А я все Землю копчу. Что делать? Он[1] недоступен, у абонента пропущены – все! Вот тогда понимаешь, что ад это точно тебе.

У двери Ангел остановился, слегка пошатываясь.

– Прочти это громко! Сюда определенно нужна молитва об усмирении демонов,– ангел перешагивает порог, с трудом придерживая рукой входную дверь. Выйдя, он обернется только на миг, ударив Шумаева взглядом, оставившим на душе инквизитора ожоги. Так смотрят самоубийцы за минуту до… 

– Слушайте! Слушайте и не говорите: Не слышали!– взревел Ангел и голос его – голос Немейского льва, страдающего своим одиночеством, своей убийственной уникальностью, заставил улицу затихнуть. Летящие осколки разбитых витрин падали на асфальт песочным крошевом, не издавая звука. Смиренно заглохли машины к удивлению своих пассажиров и водителей. Исчез даже гул закопанных на глубину электрических кабелей и труб. Лишь у господина Ветра нашлась наглость парой яростных порывов ударить в грудь Ангела и уши людей, напомнив: не один Господь и Метатрон – голос Его имеют право быть всеуслышанными. 

Многие, бившие и грабившие попрятались по щелям и переулкам. 

– Я Сар ха-гадол глаголю вам: Многие будут говорить в тот день Ему: Господи, Господи, разве мы не пророчествовали от твоего имени, разве не изгоняли Твоим именем демонов и не совершали многих чудес? Но ответит Он вам: «Я никогда не знал вас, прочь от Меня, беззаконники!». Вот вам истинное чудо Его!– Ангел достает из воздуха деревянный меч, не такой, коим дети гоняют друг друга по двору, больно шлепая по коленкам и пальцам, но заточенный и острый. И вогнал Ангел правой рукой на локоть клинок деревянный в асфальт, и осталось снаружи еще почти два локтя от длины меча. А левой рукой Ангел рассек себе грудь, так словно не ладонь его секла, но луч лазерный, спекающий раны. И вышел Ангел из тела человеческого как есть: шесть крыльев огненных – двумя он закрывал ноги свои, двумя прикрыл лицо свое, и были крылья эти исполнены очей по два на перо каждое, а всего семьсот, и двумя летал, взмахивая и устремляясь в небо.

– Пойдет дождь, разольются реки, подуют ветры и обрушатся на этот Дом, и он рухнет, и падение его будет ужасным…– последний раз пара крыл ударила о воздух и над серафимом расцвела воронка света, как плазменная комета наоборот – она унесла его в небо. И лишь колокольный звон, какого не издают колокола ближайших церквей, да и вовсе ни одна колокольня в мире не справится с этим звоном, остался висеть в воздухе, но и он со временем стих. В асфальте остался стоять воткнутый на локоть деревянный меч в ожидание… кого?   

Привлеченные чудом Господним, люди стали стекаться на улицу, вылезая сонными муравьями из квартир, офисов и пабов, и в рядах их были и погромщики и беглецы.

Шумаев увидел у одного молодого мужчины пистолет. Грянул сольный выстрел, и труп хозяина пистолета украсил черно-красной медузой крови пуленепробиваемую витрину «Шахри». 

– Боже правый, он прав, Гильштау, ангел прав. Только это ни какой не Содом, это чертов Исход.  

Гильштау проявился только через минуту. Запыхавшийся, как бегун-скороход.

– Подними его. Я про тело, оно принадлежит другой душе и ей пора вернуться.

Лежащий на асфальте рядом с деревянным мечом, резко постаревший человек, застонал. Рана на его груди спеклась. 

«Кали-Ола». На руинах Хельгейма[2]

Поезд домчал за тридцать три минуты, по маршруту, не поддающемуся описанию: великая башня «Ох-ох» из города №7, берег Ламанша, оставшиеся от Кубы обломки «островов», черное капище Кали среди Индийских джунглей, что-то еще, где мелькали знаки зараженной зоны, горы и радиоактивная пустыня. Билет оплатил Рипмавен, отдав странному бледнокожему кондуктору пару своих серебряных колец, когда тот все же осмелился прийти в вагон. Перед тем, как взять кольца, кондуктор надел черные лайковые перчатки и лишь после этого забрал кольца, пробив и отдав три билета. После ухода кондуктора Павел вскрикнул, будто только и ожидал для выпуска своего страха ухода бледного человека.

Рипмавен переключил внимание с вида за окнами на карманный голограф. Павел сунулся к  нему, но увидел лишь маленький кусок трансляции, прежде чем сигнал, а с ним и картинка оборвались.

Новости Земли: во всех крупных городах еврозоныи Австралийского суверена наступил транспортный коллапс. Площади и улицы заполнены собраниями и массовыми пикетами религиозных НКО. Правоохранительные органы и органы статистики говорят о ста миллионах человек (почти одна десятая всего населения Земли) вышедших на улицы в связи с заявлением генерального директора «Лексбери-Сити». #придиспаситель #ждунычудес  

– Станция «Гардовые горы». Стоянка полторы минуты,– прозвучало из вагонных динамиков голос рыжего машиниста. 

Они сошли здесь, среди подступов к заснеженным горам и глади ледяной пустыни. На горизонте крутились три снежных торнадо. 

– Добро пожаловать в Хельград, фрау Волкова, месье Павлик,– Рипмавен обвел рукой белые поля, тянущиеся до самого горизонта, где они сливались с ледяной коркой вод моря Грез.

– Х-х-холодно,– вместо Надежды отозвался Павел.

– Таликс, согрей нас.

Рипмавен лишь кивнул и взял женщину и спутника за локти. Тепло пришло сразу: морозы севера обратились в прохладный день вначале лета, только ветер порывами приносил ледяную крошку и бросал её в лица, напоминая о власти колдовского холода в этих землях.

– Нам в Аид?

– Да, в него, родненького.

– Спуск был вот там, ближе к берегу,– Рипмавен подталкивает спутников в сторону от подножия Гардовых гор и идет сам, не отпуская Надежду и Павла из своих рук.

Идти было неудобно, тепло Рипмавена заставляло снег и лед под ногами таять, и каждый шаг скользил. Павел пугливо прислушивался: начавшаяся метель, словно пела победные песни. Если совсем-совсем прислушаться, хотя так человек не умеет слышать без своих аппаратных протезов, то в вое метели действительно можно различить слова колыбельной:

…на крыльях северных сов,

Шепчет Зима: засыпай…

Мягко задвинув засов.

Ветер творит ворожбу,

Слезы пытаясь унять.

Ветер, тебя я прошу,

Спой о Хельграде опять…

В какой-то момент, из вьюги возникла тень, она не двигалась и напоминала силуэт от пары людей, обнявших друг друга и оставшихся так стоять, вмерзнув в лед. 

Павел попытался всмотреться в силуэт, только перед глазами была ледяная стена, страшная и темная, как смерть и уснувшая навсегда жизнь.

– Что здесь было?– первой молчание нарушила Надежда.

– Если кратко: я убил их всех. Конечно не своими руками,– Сергей улыбнулся, оголив клыки, а потом крикнул, задрав голову к небу.– Уймись! Хозяин в Доме.

И вьюга улеглась. В одно мгновение снег остановился, а потом начал падать вверх, и спустя минуту воздух был не реалистично чистым. Надежда остановилась и сделала пару шагов в сторону от направления, куда вел их химерыш, заставив Рипмавена вытянуть руку и почти тянуться, чтобы не отпустить офицера.

Женщина пошаркала ногой, смахивая со льда снег. Лед тут же стал таить. 

– Здесь, люди. Я вижу руку.

– Приглядишься, увидишь ногу, голову и много другого. И вот там и тут, у меня под ногами,– Рипмавен указал, кивнув головой.– Жители Хельграда, дракониды, трупы со дна моря Грез и другие. Смерть засеяна на этих полях. Внизу есть несколько накопительных кристаллов, а в них спящие маги, еще не знающие о своей смерти. Пойдем, у меня нет столько энергии – держать жар и я не знаю, кто находится подо льдами моря Грез, а берег близко. 

Еще сто шагов и перед ними торос, хотя скорее холмик в полтора метра высотой. И как его не было видно раньше? Сергей, недолго выбирая, отпустил руку Павла и тот тут же запрыгал на месте, пытаясь согреться. Освободившейся рукой колдун несколько раз взмахнул.

– Забыл. В кольце осталось. Сей момент,– и тогда он щелкнул пальцами. От щелчка произошла искра и повисла в воздухе, не угасая.

– Могу погреться?– защелкал зубами Павел.

– Отойди. Ин феру верум ин верум фареми.

 Искра обратилась в яростный ревущий поток направленного на торос желтого огня. Полторы секунды и лед исчез, а пламя осело десятком искр – точных копий из которых огонь явился. И они не собирались угасать.

– Прометеев неугасимый жар? Знатно, Таликс, балуешься мифологией. 

– Почему ты такое во время войны не применял?– Павел получил дозу тепла – Сергей вернул руку, положив её другу на плечо.

– Без энергии был. 

На месте тороса возникла довольно большая дыра, неровные металлические края почернели от жара.

– Илирон за годы должен был восстановить шахту лифта. Поломка в кодировке?

– Если бы у него была вода на это. Лед колдовской, вернее снежинки его составляющие больше механизмы, чем вода. Илирон не может их впитать, они ему оказывают активное сопротивление в этом. Изобретение Фаулера, после взятия Атлантиды. Так сказать он проделал работу врага за него. Кто первый?

– Прогрей лестницу, наверняка скользкая.

– Здесь не глубоко. Можно просто спрыгнуть. Там внизу сделаны ступеньки, прямо до рубки.

Спуск без тепла колдуна был не приятным. Павел с ужасом переступал оставшиеся висеть в воздухе искры, а потом упал в яму. Его криком от секундного падения на глубину в два метра можно было разбудить всю нежить оставшуюся во льдах бывшего Хельграда. 

Дальше вела Надежда. С каждым шагом старушка словно шагала в прошлое, молодея – шаг уверенней и быстрее, спина чуть выпрямилась, кожа на лице и руках натянулась. Взгляни сейчас кто-то из мужчин в её глаза: увидел бы тот самый неугасимый внутренний огонь, пытающийся слизнуть звезды с неба. 

Пару раз матушка Шепот требовала от колдуна растопить лед на дверях, как то в самой рубке – месте бывшего заключения Хелен Заор. Темные переходы станции казались пещерами, свет живых огоньков, выпущенных колдуном, помогал слабо. Самой Надежде он казалось и не нужен, и вовсе завяжи ей глаза – придет куда нужно, не на ощупь, но по памяти. 

– Он говорит с тобой, Павлик?

– Кто?

– Твой Балеог?

– Он удивлен и спрашивает постоянно: «Где мы?»

– Если в тебе действительно паразит, то не удивляюсь. У Инферно нет представления о существование этого места. Это маленький уголок моего с Неугасимой Дома. Как взять с собой щепотку земли с родины.

– А вы взяли целый континент? Я видел наверху Луну, когда ты метель убрал. Она тоже другая Луна?

– Луна одна. Отсюда был «орбитальный лифт» до неё. Там разные технические части, не я строил, пояснить большее не могу. 

– Вот здесь,– Надежда ткнула рукой в металлическую стену, даже не обледенелую,– Прожги здесь, и сразу попадем в испытательный ангар, идти дальше в обход только время терять. Я же не сказала на посту, куда и насколько ухожу. У меня в отделе хорошие ребята, но не все в их компетенции. У дубля тоже свои ограничения,– Надежда еще раз обвела участок для прожога и посмотрела на наручные часы. Спуск составил добрые сорок три минуты. 

– Насквозь так насквозь,– колдун подошел к стене и стал медленно обводить контур будущей двери, ведя по стене указательным пальцем и что-то нашептывая.

– Будут взрывы?– попятился Павел, но побоялся совсем уходить во тьму.

– Не мешай ему. 

Полторы минуты. Колдун закончил, только на стене не осталось ни каких пятен или рисунков от его пальца. 

– Дракарис,– Рипмавен щелкнул пальцами. Вспыхнула кривая линия по контуру входа и тут же погасла.

– Все такой же фигляр, мать-драконов,– Надежда просто толкнула стену, и она рухнула внутрь, через пару секунд раздался глухой удар об пол. 

– Ты серьезно? Дракарис?

– Нет. Была лишняя секунда. Я до этого уговорил металл представить себя сухой соломой в жаркий солнечный день. Пока металл согласился, пока вспомнил или нафантазировал как это: гореть. Хочешь, тебя уговорю…

– Гореть?! Нет, не надо!

– …не мерзнуть. С нужными вещами это легче, люди не умеют так слушать и слышать. Неугасимая, не лезь туда. Звук же слышала?

– Слышала, я постаревшая, а не оглохшая. Посвети.Покажу тебе прямо отсюда, что я делала. У нас ровно минута осталась. 

– Всю энергию истрачу. Черт. Нам наверх не потребуется возвращаться? Я там оставил для снятия льда огонь.

– Нет. Мы отсюда поедем. Свети.

– Раз, два, три, ин феро ми!

Пять маленьких солнц зажглись впереди, в темноте задырья. Самое верхнее правое солнце-бублик загорелось с запозданием от остальных. Этот огонь в отличие от огнеметного заклятья наверху, не угасал быстро до искорок, а расширялся, становясь вертящимися по разным осям кольцами. Но их света было мало для такой залы: заплясали по полу тени, вот потолка не было видно, и лишь одна правая стена проявилась в свете. На дне ангара стояли ящики и некие механизмы с кучей рук-манипуляторов. 

– Сдвинь еще дальше свет.

– Вот так?

– Да.

Рукотворные солнца углубились вперед в ангар, выхватив из тьмы… каменную пещеру. Начало прохода и окончание пола ангара, из которого торчали довольно большие трубы, уходящие во тьму пещеры-тоннеля. Трубы медленно шевелились, отсюда было не разглядеть как или чем, создавалось ощущение копошения выстроенных в длинную цепь муравьев или подергивания слишком длинной и толстой змеи, греющейся под солнцем.       

– Смотри, Рипмавен, если моя память мне не изменяет, вот он: щит. К моему ужасу: работающий. Его таймер уже пробил и не был ни кем отключен. Даже ваши разборки наверху его не повредили. 

– Неугасимая, от чего этот щит? Нет, не так, как он защищает?

– Саморазвертывающийся аналог «Золотого трона» экстренной развертки. Слово «экстренной» сильно притянуто, для активации ему нужен был почти год. В проекте: выживание при крупном импакте, срыве атмосферы, звездных протуберанцах. Всю планету он не закроет, но с учетом, сколько от планеты осталось, должно хватить. Срок восстановления планетарного потенциала около двухсот лет, если его потом не отключить, начнет пагубно распадаться. 

– Черт. Я ждал оружия. Его этим не остановить. 

– Ты ждал? Так поняла: кусок сплава попал к тебе случайно. Ребята, к стене прижмитесь. Время.

В темноте тоннеля что-то грохнуло, и прозвучал протяжный гудок. 

– Судьбы и твоей прозорливости. Или ты случайно выбрала среди земных имя «Надежда»? 

Поезд всегда приходящий вовремя – прибыл. Сжатый до уровня перехода, почти плоский, он раскрыл перед будущими пассажирами двери вагона. 

– Не все семена стоило засевать, Таликс, а пожав выросшие колосья, молоть муху и печь из нее хлеба. В моих силах было подготовить Землю для новых семян. 

Рыжий машинист высунулся из окна и махнул рукой: мол, садитесь. 

– Залезайте. В обратную сторону плачу я,– Надежда сняла с руки серебряные часы, и тогда Павел заметил, что на циферблате было не двенадцать цифр. Тридцать три и большая стрелка медленно подползала к двум тройкам. 

Рипмавен сел подальше от Надежды и Павла, достав из внутреннего кармана формы деревянную коробку, хранившую некогда в себе рассыпной чай, а теперь же записную книжку. Руки Сергея погладили крышку коробки, на долю секунды приоткрыв её, коснувшись обложки книжки внутри…

Явились демоны, и стало хорошо.

[1]  Бог. 

Примечание Синеглаза

[2] Другое название Хельграда.

 Примечание ори Тека