Четыре мира

Я, как и многие мои знакомые, составляю себе списки произведений к прочтению. Правда, происходит это очень сумбурно, и до многих пунктов я не добираюсь. Даже до тех, которые помечены как "стыдно не знать". Нет, я сейчас никого не призываю бежать читать что-то конкретное и уж тем более не хочу стыдить. Просто есть книги, которые стыдно не знать именно мне - и как читателю, и как автору, и как "адепту фантастики", и просто как Алисе :). 

Я искренне люблю фантастику во всем ее многообразии, но по отношению к научной фантастике долгое время испытывала какую-то странную робость. Практически любое фантастическое допущение казалось мне абсолютно гениальным - ха, я и сейчас восхищаюсь. Особенно мирами будущего и их измененным общественным строем. Есть много блестящих произведений, рассуждающих о том, как может измениться социум с развитием технологий, но я, пожалуй, хотела бы пока выделить для себя четверых авторов: Брэдбери, Хаксли, Оруэлл и Лем.

Брэдбери как-то сразу подкупил меня абсурдным для моего сознания новым предназначением пожарных. Бедняга Монтэг со своими метаниями успокоил меня, ведь я уже казалась себе безумной, зависая над полками в книжном магазине часами. Бумажные книги с детства вызывали во мне трепет, а после "451 по Фаренгейту" я окончательно уверилась, что дедушкина библиотека - сокровище. Единственное настоящее сокровище.

Хаксли ответил мне на великое множество не заданных вопросов. Я видела в новостной ленте много упоминаний "Дивного нового мира", а когда наконец-то прочла его сама, поняла, что панику люди, в общем-то, разводят зря. Конечно, Хаксли оказался пророком, и многое из описанного можно было видеть уже несколько лет назад, но пока есть те, кому не нравится такой путь человечества - путь наименьшего сопротивления и подспудного контроля - у меня есть и уверенность, что самые важные человеческие ценности не будут похоронены. Ведь опиум для народа существовал всегда - в том или ином виде - и всегда были те, кто им пренебрегал.

Оруэлл погрузил меня в какую-то беспросветную реальность. "1984" оказал влияние настоящего ужаса, особенно в свете обострившейся критики коммунизма в СССР. Читать было очень тяжело, каждое слово казалось отлитым из свинца, но бросить было совершенно невозможно. Под конец я оказалась почти так же сломлена, как и главный персонаж, но пришла в себя гораздо быстрее, чем надеялась. Тягучий Оруэлл и его пример ужаса - пришлось хорошенько запомнить этот урок, чтобы избавить себя от необходимости перечитывать.

А вот Лем стал возвращением домой. Эл Брегг напомнил мне Монтэга, но показался более близким, просто потому что влюбился. Сейчас я чаще вижу похвалы в адрес антигероев и спорных персонажей, но мне всегда были дороги именно такие ребята - демонстративно правильные, дотошные, образцовые, строгие к себе. Такой была и моя первая литературная любовь - Натаниэль Бампо, следопыт Соколиный Глаз. Когда такие люди начинают сомневаться, ты веришь в каждый их шаг, ты будто смотришь глазами истины - вот почему "Возвращение со звезд" и для меня стало возвращением домой.

Каждому из этих произведений можно было бы посвятить гораздо больше слов, но я просто хочу помнить, за что их полюбила я.