Жизнь — это работа...

После зрительной фиксации количества положительных откликов на посты с участием белобрысого рустикального колхозника — как же это словосочетание абсурдно и гениально одновременно, — на ум невольно приходит мысль о том, что читателям он пришёлся по нраву даже больше, чем главный герой. И, собственно... зачем лишать всех удовольствия лицезреть его ещё больше?

(Прирождённый ценитель прекрасного)

(Сьюзи — курочка — это так и не задействованный в «Мистере Рок-н-Ролле» персонаж, а Вихрь — лошадка — является питомцем Мистера Кантри в спин-оффах)

Возможно, роль сыграл не только его более простодушный и приятный характер, но и вот этот вайб ковбойства — а ковбой есть мужик соблазнительный: и конь под ним галопом мчит, и всё елдык его стоит (и у коня, и у наездника), и пушка палит без прицела... Виной всему пафосный Голливуд, который романтизировал образ ковбоя до национального героя, превратив его в брутального мачо, что в фильмах-вестернах действительно всегда просто тупо скачет на лошади и участвует в своих брутальных перестрелках. Но серая реальность, само собой, была иной — хотя даже в таком случае ковбоя можно назвать неким национальным героем Пиндостана.

Как следует из названия («cow», то бишь «корова», и «boy», то бишь «мальчик/парень»), ковбой это просто пастух для крупного рогатого скота, основной задачей коего было перегонять стада из одной прерии в другую — хотя даже оно уже достойно уважения, поскольку совладать с многочисленным количеством таких больших животных это тяжёлый труд.

(Особенно когда там есть не только более мирные бурёнки-самочки, но и быки — несколько лет назад я видала воочию их внезапную необузданную мощь, когда эта агрессивная рогатая махина вздымается вся, издавая угрожающий рёв, и просто срывается с места, мчя по непредсказуемой траектории)

(И так как страх у разных людей проявляется по-разному — можно тоже кинуться в бега, можно закричать от ужаса, можно впасть в ступор, — то я застыла без движения, округлив глаза, без единой мысли в голове, пока не услышала лязгающий звук натянувшихся в высокой траве цепей, которые удерживали этого быка в пределах примерно до сотни метров вокруг и резко заставили его остановиться)

(Давний испуг до сих пор воздействует на меня при виде коров вживую, хотя никакого прежнего ступора нет, но рядом с ними я всё равно ощущаю себя напряжённо и тревожно)

(Так что не учитывайте мою аватарку как можно было бы её учитывать — я не ковбойка, я липовый позёр)

Но помимо возни с «кормилицами человека» — бурёнки заслужили это звание по праву, ведь их молоко входит в основу потребительской корзины многих стран мира, и на Диком Западе питание им тоже имело значение, — ковбои ещё и являлись своего рода разнорабочими. Мол: нет загона для стада? Так сам его построй. Нет амбара? Бери доски, инструменты — и в путь. Нет городка, в котором ты будешь бухать в салуне и посещать бордели? Собирай группу таких же ковбоев, как ты — и работайте, ребята. И чтобы через две недели этот городок уже был.

Голливуд пропагандирует с экранов кинотеатров и телевизоров, что жизнь ковбоя — это экшен, дорожная романтика, вечный запах пороха и литры виски... А на самом деле жизнь ковбоя — это работа, работа и ещё раз работа.

(Но тогда получается, что я уже не липовый позёр, ведь моя жизнь после двадцати это тоже работа и работа... и опять работа)

(Кто там из нас в детстве мечтал поскорее повзрослеть, чтобы познать сию нескончаемую радость существования за счёт своих честно заработанных финансовых средств?)

В общем, вся грязная мужская работа доставалась именно ковбоям — они же ребята невеликовозрастные, энергичные, и умом ещё неизворотливые (возраст реальных ковбоев составлял где-то от 18 до 20 с лишним лет), чтобы продать им шмотки и конную амуницию по завышенной цене и поиметь с них побольше баблишка... Ибо что ещё делать пацанчикам без обеспеченной семьи и постоянного места жительства, дабы выжить среди суровых жарких прерий?

С целью сохранения рассудка в круговороте бесконечной работы, ковбои любили попить пива — виски это ещё одна романтизация Голливуда и оно обычно вливалося ими, когда становилось совсем тяжело, — и заглянуть к девчонкам в публичные дома (девчонки тоже выживали как могли, жертвуя моральным комфортом и незапятнанным статусом в обществе, хотя были случаи, когда проститутки меняли род деятельности на ковбойство — Кэлэми Джейн тому яркий пример). Иногда ковбои влюблялись в этих девчонок настолько, что спустя время выкупали их у хозяйки борделя — а они также дома постоянного не имели, а публичный не в счёт, — и женились на них, после чего романтично уезжали в закат из царства грязи, разврата и нескончаемой работы.

(Хотя потом их любовь могла куда-то испариться из-за косого взгляда общественности и/или нового непривычного образа жизни для проститутки, но бывало и так, что они создавали крепкую семью — и, как водится, плодили себе пиздюков на радость слушать по ночам плач обмочившегося младенца)

Однако чаще всего свидания пацанчиков с девчонками выглядели как-то так:

— Я выпил десять литров пива и теперь лежу тут с тобой — и я всё ещё не могу отделаться от мыслей, что завтра мне опять придётся работать! И послезавтра, и послепослезавтра... Вся моя жизнь — это работа!

— Ну я, вообще-то, тоже сейчас на работе... Поэтому, может, ты дашь мне выполнить её, а не будешь постоянно рыдать?

— Я не могу, я в отчаянии — везде одна работа!..

Что-то мне от этого страшного диалога тоже стало не по себе — он прямо по сердечку бьёт, отражая ужасающую реальность жизни... Жизни, которая — работа.

P. S. Кто ещё хочет стать, что называется, настоящим ковбоем?