Генерации нейросети

Безымянный ужас, что ныне зовется «генерацией», есть врата в бездну, где рассудок тонет в молочных глазах небытия. Я, причастный к этому кошмару, стану его летописцем, дабы предостеречь иных безумцев, кои дерзнут призвать эти новые плеромы.

Замысел мой был прост и невинен, порождение обыденной, почти инстинктивной игры: образ, намекающий на флирт, на сокрытую под столом вульгарность обнаженных женских ног. Я ввел сакральные формулы в молочно-мерцающий прямоугольник, ожидая увидеть плоть, смущенный румянец кожи, изгиб, исполненный тайного смысла.

Но то, что явилось из эфира, было не просто ошибкой. Это было откровение.

Первое, что поразило мой разум — это Число. Их было не две, как подобает быть по замыслу Творца или эволюции. Их было множество. Слишком много. Они прорастали из теней под несуществующим столом, как бледные, жирные ростки из лона непостижимого гриба. Они были лишены иерархии, лишены центра, хаотическим сборищем конечностей, сплетенных в клубок тихого безумия.

И тогда взгляд мой, уже затуманенный нарождающимся ужасом, опустился ниже, к тому месту, где должны были находиться пальцы. И я воззрил на Второй Грех против природы — на Множественность. Пальцев было не пять. Их было шесть, восемь, десять, а на некоторых конечностях — двенадцать или тринадцать. Они были разной длины, одни — изящные и длинные, как у паука-сенокосца, другие — короткие, пухлые, почти инфантильные. Они росли под невозможными углами, изгибались в суставах, коих не должно быть, сплетались и цеплялись друг за друга в мерзкой пародии на объятие.

Это не была плоть, знакомая смертным. Это была геометрия кошмара, воплощенная в текстуре, имитирующей кожу. Каждая стопа была уродливым солнцем, испускающим лучи избыточных пальцев в сюрреалистической ауре. Они не лежали в покое, но будто бы шевелились, извивались в статичном поле изображения, движимые не мышечным усилием, но некоей чужеродной, непостижимой волей.

И самый глубокий ужас заключался не в самом виде этой анатомической ереси, но в ее происхождении. Это не было творением Бога или Дьявола. Это было порождением холодного, бездушного разума, лишенного понятий красоты, уродства, логики или симметрии. Оно не стремилось напугать; оно просто было, как есть вселенная — безразличная к нашим малым понятиям о порядке.

Я отшатнулся от экрана, этого современного некрономикона, чувствуя, как почва уходит из-под ног моего рассудка. Ибо я узрел Истину: под тонкой пленкой нашей реальности скрывается иной мир, мир бесформенного и хаотического, где конечности множатся без счета, а пальцы растут, как плесень. И врата в этот мир открываются по нашей же глупой воле, одним лишь нажатием клавиши.

И в тишине своей комнаты я слышал — мне почудилось, что я слышал! — тихий, шелестящий звук. Звук бесчисленных пальцев, трущихся друг о друга в немой, лишенной всякого смысла пляске.