Тату, пирсинг и пластика тела

Иногда задумываешься о людях, о том, что движет нами, что заставляет нас принимать те или иные решения, какие глубинные процессы стоят за самым обыденным, казалось бы, выбором. Порой мы видим на улицах, в журналах, в жизни вокруг себя людей с татуировками, пирсингом, или тех, кто прибегает к бесконечным пластическим операциям и инъекциям. И, возможно, возникает вопрос: почему? Что заставляет человека менять свой облик, порой таким радикальным способом?

Важно понимать, что я ни в коем случае не хочу стигматизировать людей с татуировками или пирсингом. Абсолютно нет. Большинство людей, выбирающих эти практики, делают это по самым разным, часто светлым или нейтральным причинам, как я уже говорил. Но важно и не закрывать глаза на ту глубину, которая иногда может тянуться за этими, казалось бы, поверхностными изменениями.

Это теория о том, что люди, особенно те, кто пережил психологические травмы, подсознательно стремятся нанести свою травму на тело, сделать ее видимой, ощутимой. Или, по крайней мере, отразить ее физически.

Когда мы говорим о психологической травме, мы говорим о том, что произошло что-то, что разрушило наше чувство безопасности, нормальности, целостности. Это может быть потеря близкого, насилие (физическое, эмоциональное, сексуальное), несчастный случай, предательство, жизнь в нестабильной или жестокой среде. Последствия травмы могут быть самыми разнообразными: от посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) до глубоких проблем с самооценкой, доверием, формированием отношений, ощущением собственной ценности. И психика, стремясь адаптироваться и выжить, использует все доступные ей ресурсы. Один из таких ресурсов – это наше физическое тело.

Подобные идеи, хотя и в несколько иной формулировке, звучали в работах таких психологов, как, например, Мария-Луиза фон Франц, известная исследовательница наследия Карла Густава Юнга. Она много писала о символах, о проявлении психического во внешнем мире, о том, как наше внутреннее состояние ищет выхода, как оно стремится обрести форму. В такой перспективе татуировки, пирсинг, да и пластическая хирургия – это не просто дань моде, хотя мода, безусловно, играет свою роль, делая одни проявления более приемлемыми, а другие – менее. Но за этим, говорит теория, может стоять нечто куда более фундаментальное: попытка примирить внутреннюю боль с реальностью, попытка взять контроль над своим телом, когда контроль над жизнью или психикой был утерян. Физическая боль или изменение, нанесенное добровольно, становится своеобразным эхом психологической раны, попыткой придать ей конкретную, осязаемую форму.

Наша психика постоянно ищет способы самовыражения и интеграции. И если внутренний конфликт или травма слишком глубоки, слишком болезненны, чтобы их постичь и проработать напрямую, они могут проявиться в других сферах. Тело становится холстом для этих внутренних переживаний. Татуировка может быть следом битвы, которую человек ведет внутри себя. Пирсинг – это, возможно, попытка проткнуть броню, созданную для защиты от боли, или же наоборот – символически закрепить рану, чтобы не забыть, чтобы принять как часть себя. Это не всегда осознанный акт. Часто это на уровне инстинкта, подсознательного стремления к исцелению или, как ни парадоксально, к отчасти самонаказанию, которое тоже может быть формой борьбы с внутренним чувством вины или несовершенства.

Бесконечные пластические операции, инъекции красоты, стремление к некоей идеальной, зачастую нереалистичной, внешности – разве это не похоже? В этом тоже можно увидеть акт трансформации, попытку исправить то, что кажется несовершенным, в идеалах, навязанных внешним миром или собственными внутренними комплексами, порожденными, опять же, возможно, травматическим опытом. Психика ищет форму, и если внутренний мир находится в состоянии хаоса или боли, человек может начать «ремонтировать» то, что кажется ему наиболее уязвимым или, наоборот, наиболее доступным – свое тело. Это может быть попытка обрести контроль, потому что страх, пережитый в прошлом, мог лишить человека этого контроля. Или же это стремление стереть следы прошлого, как будто новая внешность может аннулировать старые раны.

Важно понимать, что эта теория – лишь один из множества способов взглянуть на сложное человеческое поведение. Не каждый человек с татуировкой или пирсингом пережил глубокую травму, и не все, кто подвергся пластической операции, движимы внутренними болями. Многие делают это из за желания выделиться, самовыражения, какой то своей идентичности или чтобы увековечить память о важном событии, человеке, идее.

Но если теория верна, то люди, чувствующие эту потребность в нанесении травмы или получении физической боли, часто находятся в состоянии глубокого внутреннего конфликта. Они могут испытывать сильное отвращение к себе, стыд, ощущение отчужденности от собственного тела. Парадоксально, но именно эти действия – татуировки, пирсинг, иногда даже более рискованное поведение – могут стать способом вновь ощутить себя, почувствовать границы своего тела, даже через дискомфорт.

Физическая боль, которую человек испытывает во время нанесения татуировки или прокалывания пирсинга, может парадоксальным образом ощущаться как облегчение. Почему? Потому что эта боль – контролируемая. Она происходит по воле самого человека. Это сознательный акт, в отличие от травмы, которая была внезапной, насильственной и нежелательной. Физическая боль, управляемая, может служить чем-то вроде катарсиса, смывая или заглушая на время ту невыносимую, неуправляемую боль, которая сидит глубоко внутри.

И когда мы видим человека, чье тело выглядит как полотно художника, или чьи черты лица изменены до неузнаваемости в погоне за идеалом, стоит задуматься. За этим может скрываться драма, история, которую человек, возможно, еще и сам не до конца осмыслил, но пытается прожить и выразить.

Это не жалость, а глубокое понимание того, насколько хрупкой и одновременно сильной может быть человеческая психика. Понимание того, что боль, однажды пережитая, может оставить след, который мы пытаемся осмыслить всеми доступными нам средствами. И тело, наше физическое «я», часто становится первым и самым доступным ««холстом» для этой внутренней работы.  И, возможно, в этом желании понять скрывается наша собственная потребность говорить о наших собственных ранах, о наших собственных трансформациях, о нашем вечном стремлении обрести гармонию между тем, кто мы есть внутри, и тем, кого мы показываем миру.

Принцип «голоса тела» – это мощный психологический феномен. Когда слова бессильны, когда вербализация травмы невозможна или не приносит облегчения, тело берет на себя эту функцию. Оно говорит через боль, через рисунок, через изменение.

Есть люди, которые считают, что тату и пирсинг — это некрасиво или грех. И это тоже вполне понятная, хотя и несколько внешняя, точка зрения. Эстетика – вещь субъективная, и наша культура, наши воспитание, наши личные предпочтения формируют определенные взгляды на то, что принято считать красивым и приемлемым. Если посмотреть на это с этой стороны, то кажущаяся «некрасивость» некоторых модификаций тела или вызывающий облик могут быть всего лишь очень громким, очень честным заявлением о внутренней жизни человека. Это напоминание о том, что мы все несем на себе шрамы, видимые и невидимые, и что путь к исцелению или самопринятию у каждого свой, часто очень непредсказуемый и полный неожиданных форм проявления, отражение сильных, возможно, непереносимых переживаний.

Что, если человек, делая себе татуировку, не стремится к чужой оценке, а пытается примириться с самим собой, со своей историей, которая, возможно, была отмечена болью, страхом, потерей?

Поэтому, когда вы видите человека с татуировкой, которая кажется вызывающей, экспрессивной, или с пирсингом, который выглядит необычно, попробуйте взглянуть на это по другому. Возможно, за этим стоит история, которую мы не видим. Возможно, это не проявление глупости, а проявление невероятной стойкости, попытка человека справиться с тем, что ему пришлось пережить. Это не оправдание, это попытка понять.

И самое важное – это призыв к тем, кто чувствует в себе подобные побуждения : помните, что ваше тело – это храм, а ваша психика нуждается в бережном отношении. И есть люди, готовые помочь вам найти настоящие пути к исцелению, которые не причиняют боли, а напротив, исцеляют.

Потому что нанесение себе физических ран, каким бы символическим значением оно ни обладало, само по себе никак не исцеляет психику. Физическая боль может быть обезболивающим, отвлекающим маневром, но она не устраняет первопричины тревоги, страха или потери. Наоборот, в некоторых случаях, такое поведение может усугубить состояние, стать формой самоповреждения, которое, хоть и является попыткой справиться, но в итоге лишь углубляет страдания. Поэтому, если теория имеет под собой почву, очень важно, чтобы люди, переживающие подобные побуждения, обращались за профессиональной психологической помощью. Специалисты могут помочь разобраться в истинных причинах боли и найти здоровые, эффективные пути исцеления.