Козьмич единства

В подвале кузницы Козьмы Алхимидина стоял густой запах раскаленного металла и перегоняемого зелья. Стены были увешаны всеми необходимыми инструментами — от кузнечных молотов до алхимических колб. Сам Козьма, с руками в ожогах и шрамах, заливал мутную жидкость в глиняные кружки. "Козьмич" был крепок, как удар молота, и ядовит, как змеиный укус. 

— Опять новые налоги? — раздался из двери низкий голос. Митр Тяжеловзгляд стоял на пороге, и даже едкий дым, казалось, расступался перед ним.

— Хуже. Новый указ, Митр, — его голос звучал устало. — Теперь за тень за королевские земли — штраф. За старые обряды — тюрьма. Вчера девочку выпороли за колыбельную на нашем языке.

Митр Тяжеловзгляд отложил нож. Его знаменитый взгляд, способный остановить дракона, теперь изучал Козьму. 

— Эти глисты думают, что кишечник — это тронный зал.

— Знаешь, что предложили гоблины в обмен на "лояльность"? — Козьма искаженно улыбнулся. — Обучат нашим ремеслам своих мастеров. Перепишут наши книги. Переварят нашу веру в свою.

Внезапно Митр поднялся. 

— Соберем всех. Гномов с Рудных гор. Троллей с Соленых озер. Даже оборотней с Болот. И того юного магочёнка, что прячется в башне на окраине.

***

Дорога к столице стала суровой проверкой на прочность. Отряды гномов, троллей, людей и оборотней постоянно срывались в конфликты. Гном Брурик, не расстававшийся с мешочком породы из своей затопленной шахты, с ненавистью смотрел на тролля Громаха, на шее которого висел обломок разбитого тотема предков.

— Твои сородичи затопили мою шахту! — рычал гном, сжимая свой мешочек с породой так, что костяшки побелели.

— А твои — осквернили наше святилище! — огрызался тролль, его мощная рука сжимала обломок тотема, будто кинжал.

На третью ночь драка из-за пайка едва не переросла в кровавую резню. Митр вошел в самую гущу, взял зачинщиков — гнома и тролля — и стукнул лбами.

— Враг там, — кивнул он на зарево столицы. — Пока вы тут режете друг другу горла, они насилуют наших жен и переписывают нашу историю! 

Стычки прекратились.

***

У стен столицы их ждал князь-предатель Златоглас вместе со строем гоблинов в чужеземных мундирах. 

— Одумайтесь! — лицемерно воздел он руки. — Примите дар просвещения от наших благодетелей!

Эти слова пронзили строй сомнением. И тогда Козьма выпрямился во весь рост.

— Просвещения? — его голос прозвучал как удар молота о наковальню. — Они научили нас лишь одному — как терять свое! Но сегодня... сегодня мы научим их бояться нашего единства!

Оборотни ринулись в атаку. Гоблины дали залп. Маг-недоучка ослепил врага. А тролль Громах стал живым щитом, пока гномы кидались к стенам.

— ВПЕРЁД! — прогремел Митр, и этот крик стал приговором.

***

Битва была жестокой, но короткой. Когда пал последний гоблинский стяг, на площади воцарилась тишина. Гном Брурик и тролль Громах стояли плечом к плечу, опираясь друг на друга — оба раненные, но живые.

***

Ровно год спустя они сидели в отстроенной таверне. Козьма поднял кружку с новым «Козьмичем». 

— Знаешь, в чем сила? Не в зелье и не во взгляде. А в том, что тролль захотел защитить гнома.

Митр молча чокнулся. В его глазах читалось новое понимание.

— Они научились видеть в другом брата, — сказал он. — Это сильнее любой магии.

За соседним столом гном и тролль ожесточенно спорили о качестве руды, но когда гном поскользнулся, тролль мгновенно подставил плечо. И в этом был главный урок — настоящее единство рождается не из приказа, а из добровольного желания стать щитом для того, кто когда-то был чужим.

От автора:

Герои этого рассказа поняли главное: сила — не в магии, а в том, чтобы захотеть защитить чужую шахту или чужой тотем. С Днём народного единства. Желаю вам найти своих «гномов» и «троллей».