Айпад под Вязьмой

Подрядили меня как-то сценаристом на военное кино. История отличная - человек и собака на войне. Всё, как говорится, в "плепорцию" - страдание и победы, любовь и предательство, героизм и трусость. Садись - и пиши.

Я и сел. Расписал общую историю, сцены, диалоги (недавно сам перечитал и даже расчувствовался). 

Но режиссёра на проекте не было. Подбирали. Наконец, он объявился. Артахаусник, психологист, лауреат мелких кинофестивалей и "признанный гений". Моторный и "шибанутый".

Следующие недели были, если мягко сказать, странными. 

 "Старик, дай нерв!" - требовал режиссёр.

 - В смысле? - удивлялся я. - Великолепный врач на войне. Из-за контузии больше не может оперировать, жена наставила рога, с отцом поссорился ещё при уходе на фронт, остался он и пёс.

 - Острее надо! Дай нерв! - продолжал режиссёр. - Слушай, а пусть об измене он узнает не когда из госпиталя домой придёт, а... Пусть позвонит, когда его только в Москву везут! Пусть в госпитале помучается!

 - Откуда позвонит? - не понял я.

- Ну из поезда. Из этого, как его - эшелона! - радостно предложил режиссёр.

- Так, это ... - поперхнулся я. - На дворе 1941 год...

- Ну и что?!

- Так мобил ещё нет...-промямлил я в трубку.

- Ну... Пусть на станции выйдет и из автомата позвонит! - виртуозности творца не было предела.

- Так нет автоматов на станции. Хорошо, если  у начальника станции есть.

- Вот! По нему и позвонит.

- Так не пустят. Это оборудование ограниченного доступа, там полномочия нужны. А герой - никто, раненый начальник разгромленного полевого госпиталя.

- Ну, ты же сценарист! Обыграй. Это твоя задача. Пока.

Настроение в тот день у меня было так себе, поэтому я открыл в "облаке" файл и вставил в эпизод в эвакуационном эшелоне сцену, где герой достаёт из-под скатки шинели iPad и по видеосвязи звонит домой, где его полуголая жена сидит на коленях у полуголого мужика.

Минут через 10 мне позвонил исполнительный продюсер с вопросом, что я курил? 

Я ответил, что ничего, а выполнил поставленную режиссёром задачу.

"Бывшим режиссёром", - уточнил исполнительный и повесил трубку.

Отвергнутый гений потом плакался по кино-пабликам, как его обидели. Что злой сценарист злоумышлял против него и прочее. Сейчас он в Израиле. Выступает против войны. России с Украиной.

Ниже - исходная сцена в эшелоне

Инт. ж/д вагон вечер

 Из-за окна вагона доносится гудок, потом громкий лязг. Вагон вздрагивает.

Николай, который лежит лицом вверх всё на той же полке, открывает глаза.

николай

(Приподняв голову и поморщившись)

- Что это?

 Настя, которая дремала, сидя у него в ногах, и не проснулась от толчка, встрепенулась.

настя - Ой, Николай Петрович!

 николай - Где мы? Как долго…

 настя - Мы в эшелоне. В Москву едем. Вы без сознания два дня лежали. Даже не стонали. Я так переживала.

 николай - В Москву? 

Обессиленно откидывается на импровизированную подушку из шинельной скатки. Прикрывает глаза.

 настя - Ну да.

 николай - Ты… (пытается вспомнить, как зовут девушку). Ты… милая, можешь со станции телеграмму дать… (Говорит тяжело, с паузами) Жене… В Москву. Адрес здесь.

 Прижимает руку к нагрудному карману.

 николай - Пусть встретит.

 настя - Конечно, конечно!

 Встаёт и достаёт листок с адресом. При этом она поправляет шинельную скатку и проверяет температуру, дотронувшись до лба Николая. Тот закрывает глаза и бормочет, блаженно зажмурившись.

николай - Прохладная…