Лапки делу не помеха

Поезд и волшебные часы

Станция называлась Часовая и находилась в старых напольных часах. Поезд прибывал обычно в полдень. К этому времени Матиус надевал фуражку и становился по стойке смирно рядом с маятником часов. С первым ударом курантов из-за поворота вылетал пыхтящий, весело пускающий паровые кольца, паровозик. За ним, догоняя друг дружку, бежали по рельсам три вагончика. Ситцевые занавески развевались в открытых окнах, за которыми угадывались силуэты сидящих пассажиров. Ровно в полдень паровозик подкатывал к старой тумбочке служившей платформой и, сказав своё приветственное «Туу-уу», терпеливо ждал, когда пассажиры выйдут из вагонов.

После этого Матиус покидал свой пост и спешил внутрь станции-часов. Матиус был тараканом. Большим, чёрным и очень ответственным. В юности Матиус мечтал стать музыкантом. Он даже выменял у проезжего кузнечика старую скрипку без смычка, отдав за неё целый капустный лист. И даже сам смастерил смычок, выпросив волос у живущего при водокачке коня Амброзиуса. Тогда отец Матиуса, которого звали Матиус-старший, покинул своё излюбленное место за задней крышкой часов, чтобы поговорить с сыном. О чём они говорили доподлинно неизвестно. Но когда Матиус вырос, он стал не музыкантом, а смотрителем Станции. «Всяк сверчок, знай свой шесток», — частенько любит повторять младший Матиус.

Кот Рембрант эту пословицу никогда не любил. Если ей следовать, то он должен заниматься только ловлей мышей, ну, или на худой конец, податься в рыбаки. А Рембранту нравятся книги и краски. И с мышами он предпочитает дружить. Но самая большая его мечта стать часовщиком. Вот если бы только лапки... Его мягкие, пушистые лапки совершенно не годились, чтобы держать инструмент, которым работают часовщики.

Рембрант тоже приходит на станцию встречать поезд. Но если у Матиуса это целый ритуал, то кот просто приходит послушать бой курантов.

В этот день всё пошло не так как обычно.

Время было уже к полудню. Матиус как всегда достал фуражку, смахнул лапкой едва заметную пушинку с околыша и встал рядом с часами. И тут только заметил, что часы встали. Не качается маятник, не двигается минутная стрелка, не слышно такого привычного тихого тиканья. Минута ползла за минутой, полдень наступил, но куранты молчали. Послышалось знакомое, с посвистыванием, пыхтение. Из-за поворота, выпуская клубы пара, выскочил паровозик с вагонами и, не останавливаясь, промчался мимо станции.

Матиус в растерянности проводил его взглядом. Такое случилось впервые. Поезд проехал, даже не затормозив, словно станции Часовая не существовало вовсе.

— Надо что-то делать, — пробормотал Матиус, оглядываясь по сторонам. Нельзя допустить, чтобы такое произошло и с шестичасовым поездом.— Надо что-то делать, — повторил он.

Тут Матиус заметил Рембранта, стоящего рядом и с любопытством рассматривающего часы.

— Уважаемый, вы не знаете где найти хорошего часовщика?

— Часовщика? — Рембрант отвлёкся от изучения часов. — Я знаю одного мастера, но, к сожалению, он сейчас уехал из города. Семейные дела. Мда. Интересный у вас механизм.

— Что же делать? Нужно срочно починить часы. Иначе нас ждёт катастрофа.

— К сожалению, я больше не знаю, к кому можно было бы обратиться. Но возможно, механизм достаточно разобрать и смазать.

С каким бы удовольствием Рембрант попробовал бы починить часы сам. Он бы разобрал часовой механизм, перебрал все, до единой, маленькие шестерёночки и смазал золотистым машинным маслом. Но у него лапки. И как прикажете держать лапками отвёртку или плоскогубцы?

— А может... может, вы попробуете? — Матиус неожиданно озвучил его самые смелые мечты. — Похоже, вы разбираетесь в этом. Мне так кажется.

Мечта оказалась так близко. Рембрант боролся с голосом разума. Ему ни за что не починить станционные часы. Он только окончательно всё испортит. Коты не могут быть часовщиками.

— Я попробую. Только подождите немного. И мне понадобятся инструменты.

Неужели это он сказал сейчас?

— Инструменты есть! — обрадовался Матиус.

— Я скоро вернусь, а вы пока достаньте инструменты. И не забудьте машинное масло.

Про масло Рембрант проговорил уже на бегу. Он очень торопился. Если он хочет попробовать отремонтировать станционные часы, то ему потребуется помощь.

Мышонок Мыш жил на углу двух улиц, Музыкальной и Весёлых Ватрушек. Там, под пекарней тётушки Полли у него была благоустроенная уютная норка. Когда Рембрант, запыхавшись, постучался в дверь, Мыш как раз собирался пить чай с заглянувшим на огонёк старым другом сверчком Онуфрием. 

— Мыш, мне нужны твои лапки!

Мышонок от неожиданности чуть не пролил на себя чай. И на всякий случай спрятал лапки под стол — хоть Рембрант и друг, но он всё-таки кот.

— Помоги отремонтировать часы, Мыш, — попросил Рембрант немного отдышавшись.

— Но я ведь не умею ремонтировать часы, — Мыш подумал и вытянул лапки из-под стола.

— Это не страшно. Зато я знаю о часах много всего. Я бы сам, но у меня одного ничего не выйдет. Вот если сложить мою голову и твои лапки, вместе бы мы справились. Помоги, Мыш, иначе с нашей вокзальной станцией случится ужасное.

Когда Рембрант, Мыш и, присоединившийся к ним, сверчок Онуфрий пришли на станцию там было непривычно тихо. На привокзальной тумбе, пригорюнившись, сидел Матиус. Рядом валялась его фуражка смотрителя.

— Мы пришли, чтобы починить часы, — сказал Рембрант, приободрившемуся при виде друзей Матиусу.

Один неплохо, двое хорошо, а трое вообще отлично. Лапки Мыша управлялись с отвёрткой, словно он всегда только и занимался ремонтом. Сверчок Онуфрий, который не смог оставить друзей один на один с такой сложной работой, свободно забирался между шестерёнок и пружинок. А Рембрант обнаружил, что не так уж мало знает о часах, но ещё больше не знает. Он пообещал себе, что когда мастер-часовщик вернётся в город, то он обязательно-обязательно попросится к нему в ученики.

Солнце клонилось к западу, когда часы вдруг чихнули и сказали «Тик-так». Первое «тик-так» вышло тихое и неуверенное. Второе уже громче. А потом минутная стрелка дрогнула и стала отсчитывать минуты. Тик-так, тик-так.

Было без пяти минут шесть. Матиус поднял свою фуражку с земли, отряхнул. Напоследок сдул невидимую пушинку с околыша. Надев фуражку, Матиус встал по стойке смирно рядом с часами. «Бом-бом» — начали бить куранты. Из-за поворота показался весело пыхтящий паровозик. «Туу-уу», весело поприветствовал он всех, останавливаясь у платформы.

На лавочке у станции рыжий котёнок в матроске пытался сделать из щепки и бумаги кораблик. Кораблик никак не хотел получаться. Рыжик с досадой отшвырнул щепку, и она упала под ноги Рембранту.

— Не получается? — посочувствовал Рембрант.

— Нет, — котёнок раздражённо отмахнулся. — Ничего не выходит. У меня же лапки...

— Не лапки главное. Главное голова и... друзья.

Рембрант ободряюще улыбнулся Рыжику и отправился к Мышу и Онуфрию пить чай.

А Матиус, проводив поезд, вернулся домой. Там он достал с самого дна сундука старую скрипку. Неловко провёл смычком по струнам. «Надо будет попросить уроки музыки у сверчка», — подумал Матиус.

Он ещё может научиться играть. Когда есть мечта, лапки не помеха.

Картинка для вдохновения