Между реальностью и иллюзией

Всегда с интересом читаю такие флешмобы, а сейчас решила впервые присоединиться к Климу Рудневу 

Для меня тема грани между реальностью и наваждением — одна из самых волнующих.

Знакомлю вас с миром моей дебютной книги  "Белый Лотос и Тень" . В ней тоже хватает моментов, где герои перестают понимать, что реально, а что — плод их страха или игра темной магии.

Вот отрывок, где моя героиня сталкивается с чем-то жутковатым.

Обиженный дух Сунь Минсяо обитал на шестом этаже старого корпуса. Мэн Цзыи шла последней, её шаги отдавались в пустом коридоре. Но стоило ей ступить на площадку шестого этажа, как фигуры её товарищей впереди внезапно исчезли, будто растворились во тьме.

Мэн остановилась, прищурив глаза. Свет лампы над головой едва мерцал. Это была старая модель — жёлтая, тусклая, создававшая ощущение, будто всё пространство заволокло плёнкой выцветшего кинолента.

Под ногами — влажный бетон, пропитанный сыростью. В самом конце коридора сгущалась тьма — плотная, липкая, словно зев бездонного чудовища, приглашающего сделать последний шаг.

Мэн Цзыи дважды вдохнула и выдохнула. Она поняла, что оказалась втянута в чью-то мрачную, застывшую память. После встречи с чудовищем по имени Го Чен остальные призраки больше не казались страшными. Сжав кулак, она двинулась вперёд, точно зная, куда ведёт её интуиция — к старому туалету.

Из тёмного проёма, спотыкаясь и тяжело дыша, выбежала окровавленная девушка. Это была Сунь Минсяо. Её одежда висела лоскутьями, лицо было распухшим, тело — исполосовано грязными следами. Левую ногу она волочила, согнувшись от боли, а в глазах застыла паника.

Позади, из мрака, вышли трое мужчин. Они двигались медленно, с ленивой хищностью, как кошки, решившие поиграть с мышью. Им некуда было спешить. Жертва сама знала путь.

Мэн Цзыи стояла на лестничной площадке и видела, как Сунь Минсяо метнулась в сторону знакомого общежития — того самого, где они жили последние три дня. Не раздумывая, она последовала за ней.

Минсяо вбежала в спальню, но мужчины догнали её. Призрачная сцена, разворачивавшаяся на глазах у Мэн, была слишком жестока. Девушка ударилась о металлическую стойку кровати, кровь залила её лицо, и в следующее мгновение её стиснули две пары рук. В ярости, в забытьи, как одержимые, мужчины кричали что-то бессвязное — то ли угрозы, то ли призывы. Они растерзали Сунь Минсяо прямо на месте, разорвав на куски. Пэй Чанъюй же лишь стоял в дверях. Не участвуя в расправе, но и не останавливая монстров в человеческом обличье.

Картинка мрачно перекликалась с тем, что они с Фэй Юаньлин видели в своей «галлюцинации». Мэн Цзыи всегда полагала, что Сунь Минсяо погибла в душевой. Но оказалось — нет. Её смерть настигла здесь. И кровать, на которой она умерла, — та самая, на которой всё это время спала Цзыи.

Мэн сглотнула, отвела взгляд, и в поле зрения попала старая записная книжка. Она лежала на постели, словно только что выпала из чьей-то руки. Девушка подошла, подняла её и узнала имя: Сунь Минсяо.

Между тем мужчины — или то, чем они были — двинулись в сторону санузла, унося с собой останки. Мэн Цзыи проследовала за Пэй Чанъюй, который, как в трансе, нёс таз, наполненный густой, почти чёрной кровью. Он медленно выливал её в канализацию, будто проводил ритуал.

Мэн вдруг вспомнила, как в первый же день вода из крана казалась подозрительно багровой. Что если… Тогда это была кровь Сунь Минсяо?