"Франкенштейн" - семейная драма, фанфик и готическое хулиганство в одном флаконе

Когда в далеком 1816 году молодая бунтарка Мэри Годвин с младенцем-сыном, любовником Перси Шелли и сводной сестрой Клэр решили приятно провести время в гостях того самого Байрона и его врача Полидори, вряд ли кто-то ожидал, что очень скоро в сознании Мэри, утомленном дождливыми днями, незначащей болтовней и хлопотами о здоровье малыша, вот-вот родится будущий шедевр мировой прозы — сплав готики, НФ и романтики, и слава его не пройдет до скончания века.

В то время вообще женщины считались созданиями, пригодными лишь для кухни и колыбели, аминь. Да, находились странные личности, вроде родителей Мэри, анархисты и феминисты, кои этому канону сопротивлялись, но в целом все понимали, что стоит начать шатать эти скрепы — и мощное здание государства, выстроенное на насилии и угнетении, вскоре рухнет. И даже сама Мэри во избежание кривотолков настаивала на звании миссис Шелли, хотя на момент написания романа истинная жена поэта жила отдельно, страдала, и была уже на волосок от суицида, что позже и произошло, после чего Мэри благополучно вышла замуж и узаконила свои с Шелли отношения.

Видимо, старую поговорку «на чужом горе счастье не построить» Мэри помнила отлично, и в процессе создания текста та постоянно маячила где-то внутри, посему поэтичность образов ничуть не смягчила общую драматическую напряженность и скорбный финал, в коем и творец монстра, и сам монстр неизбежно должны погибнуть, а Рок в темной мантии где-то сбоку сцены — покачать головой и молча показать читателю на надпись Memento mori.

Память смертная, это непременное требование как в язычестве, так и в христианстве, и стала лейтмотивом новой экранизации авторства Гильельмо дель Торо 2025 года. Трактовка ее, правда, очень своеобразна: она то клонится к чистейшей первобытной мести с разрушением всего и вся, то напротив, возвращается, как маятник, к традиции покаяния, прощения и смирения христианской эпохи.

Первым делом хочется отметить, что мастерство визуальной составляющей в фильме на недосягаемой многими другими режиссерами высоте. Дель Торо остается художником, требовательным к постановке кадра, и перебирающим миллион вариантов цвета и света, чтобы получился искомый шедевр (ах, эти явления бледной и экзотической Элизабет, а уж эти интерьеры страшного замка, а сцена кровавой свадьбы и бегства смертельных врагов посреди снежного поля!). Люди мягкосердечные могут и вздрогнуть, когда посреди готических нарядов и витражных окон вдруг начнут появляться вырезанные внутренности и распотрошенные трупы, но ладно, все же в курсе были, что речь о создании нового существа из частей покойников? Ну вот, все честно на экране.

Честно-то честно, но дель Торо не скрывает, что книга Шелли для него лишь искра, и лепит он свое, привычное, о том, что монстры чище и лучше многих людей, и что некоторые люди могут пасть и сделаться тем, что даже монстром назвать затруднительно, для этого необходимо подбирать какое-то иное название.

Все это уже было в том же «Лабиринте фавна» и «Форме воды», да и в принципе в любом фильме режиссера. И поэтому, с восхищением любуясь на превосходные картинки, нет-нет, да и поймаешь себя на мысли «А это точно уже было… и даже помню, где!». Автоплагиат — штука неприятная, но тут уж воля создателя, если он хочет следовать по этому пути, что поделать.

Тем не менее, помимо визуала, лично меня фильм восхитил крепким актерским составом, где молодой и резвый Франки-Элорди в броне латекса откровенно играет грустными выразительными глазищами, а томная Миа Гот и любит, и умирает с одинаково пронзительным выражением лица, взятым из чистой романтики немецких классиков, тех, что восклицали в порыве чувств «Willst du meine Liebe, so musst du leiden»… ой, простите, кажется, это была строчка из Schwarzer Engel ))

Витенька-Айзек тоже харизматичен и источает согласно образу то мед, то яд в больших дозах. Истинное отвращение вызывают папаша Виктора с лицом живого мертвеца и гниющий оружейный барон, обоим актерам большой привет и сердечки.

С капитаном и командой корабля, вмерзшего во льды, конечно, перетянули, но они тут больше в роли греческого хора, чисто для антуража, как смешные волки и недотепистые охотники.

И конечно же, выразительное завершение, где ужасы окончательно уступают место философской притче. Клянусь, в финале, где Виктор и Франки просят друг у друга прощения при безмолвном капитане, я даже почти прослезилась. Хотя возможно, это проклятый грипп, второй за осень, который я умудрилась схватить :( Цитата же Байрона из «Паломничества Чайльд-Гарольда» о том, что можно жить и с разбитым сердцем… да, наверное можно, вот только что это будет за жизнь? Ответы благополучно оставляют за рамками фильма, ищите их сами, пожалуйста, по своему разумению.

Разумеется, дель Торо снял массовое кино высокого качества, при этом посвоевольничал, так что ж теперь, только ругать его за старания? Вон классический фильм 1931 года с Боречкой Карлоффым тоже был в значительной мере фантазией или фанфиком по Шелли, и ничего, народ до сих пор ценит и смотрит. Заметьте, машинные спецэффекты в новой версии минимальны, все больше ручной труд и любовь к своему делу, а это дорогого стоит в век суррогатов.

Короче говоря, поставлю 4 из 5 баллов. Мне в моем больном состоянии кино вполне подлечило сердечко, а можно ли ждать большего от блокбастера в наши дни.

Всем пламенные, друзья )))