Марафон отрывабрь #12

Список тем для желающих тоже присоединиться тут.

Сегодняшняя тема:

12. Незримая грань (между сном и явью, миром живых и мёртвых, светом и тьмой)

Короткий отрывок подходящий под тему у меня только из ещё не опубликованного (хотя надеюсь, что скоро это изменится), так что будет опять длинный отрывок и снова из Наречённой Призрака. В принципе, действие всего произведения происходит между миром живых и мёртвых, светом и тьмой, но в данном отрывке есть ещё и видения наяву. :)

Главным героям -- Снежане и Таймину -- на протяжении книги предстоит выяснить, как снять проклятие, высказанное Таймином на пороге смерти и ударившее по нему самому. Снежана высказывает мысль, что одним необходимым условием может быть проведение погребальных обрядов по Таймину и его павшему обряду.

Баас -- богиня Смерти.

К удивлению Снежаны, после того разговора Таймин снова исчез.  Поскольку сделал он это по своему обыкновению ничего не сказав, то  какое-то время спустя, она начала волноваться: может, всё-таки не стоило  заговаривать о погребальных ритуалах? Он наверняка давно уже свыкся с  мыслью о своей смерти, но что, если он не хотел думать об этом именно  сейчас, когда его душа начала оживать? Но, однажды днём, она обнаружила  на одном из столов таверны стопку тонких, почти прозрачных листков  бумаги. Рассмотрев их поближе, она заметила, что они были покрыты  изящной эльфийской вязью. Чернила загадочно мерцали, слова будто бы  перетекали по бумаге. Она взяла один листок и вздрогнула: сначала  послышались странные потусторонние перешёптывания, затем раздалась тихая  печальная мелодия и серебристый женский голос, певший под неё. Снежана  почувствовала, что её словно бы переполняет лунный свет, и поняла, что  это погребальные песнопения эльфов: Таймин записал их для неё, каким-то  образом запечатлев и свои воспоминания, и нечто большее. Она пробежалась  пальцами по призрачной вязи и чуть не выронила листок, осознав, что  понимает слова. Оказалось, что это погребальный гимн со множеством  повторов, традиционный для эльфов: каждая песнь начиналась с нового  имени, за ним шёл зачин, а затем описание свершений отпеваемого и  упоминание скорбящих о нём, разделённые общим рефреном стенаний по  погибшим. Она невольно вздохнула: в отряде Таймина было двадцать четыре  воина, песнопения были длинными — ей понадобится немало времени на  проведение ритуалов для них всех. Снежана села на стул, «читая»  написанное на листках. Ей было жутковато: перешёптывания не  прекращались, чернила тревожно мерцали в полутьме, слова, казалось,  постоянно менялись в зависимости от того, смотрела она на них или нет. К  тому же, каждый раз, когда она брала в руки новый свиток, ей чудилось,  что перед её мысленным взором на мгновение возникает лицо того, чьё имя  написано на этом листке. Странно было видеть их живыми, ведь до сих пор  она видела только, как Таймин изменял форму между призрачной и  псевдоживой. Девушка перебрала двадцать листков и подняла следующий, как  вдруг её пальцы пронзила острая боль, и она буквально кожей  почувствовала страдание, исходящее от свитка, прежде чем выронить его.  Чуть поколебавшись, она вновь осторожно подняла его и осознала, что этот  листок и все находящиеся под ним, отличались от остальных: чернила  казались тусклее, перешёптывания превратились в вопли, серебристый  мелодичный голос, поющий погребальные гимны, сменился хрипловатым едким  шепотком. На мгновение Снежане показалось, что она видит перед собой ту  чудну́ю чернозубую номадку с ожерельем из черепов. Баас язвительно  скалилась и беззвучно смеялась неизвестно чему. Девушка поёжилась,  вспомнив, как напуганы были её родичи интересом богини к ней, и боязливо  разложила перед собой оставшиеся четыре свитка. Лица эльфов,  появлявшиеся, когда она прикасалась к этим листкам, были искажены  невыразимой болью и были ей совершенно незнакомы, как и их присутствие.  Снежана попыталась вспомнить, сколько всего эльфийских призраков она  встретила лично, но тут же отказалась от этой затеи. Всех и сразу она  видела, лишь когда в первый раз появилась в таверне и во время их плясок  с мавками. В первом случае она была слишком напугана, чтобы их считать,  а во втором — они мельтешили в диких плясках вперемешку с неживыми  девами.

— Это те, чьи тела были сожраны волкодлаками, — вдруг произнёс усталый голос, и Снежана чуть не подскочила от неожиданности.

Поглощённая  всеми этими странными ощущениями, она не заметила появления призрака.  Таймин подошёл к столу, взял один из последних листков, прочитал  начертанное на нём имя вслух и положил свиток обратно на стол. Его снова  посетило мимолётное ощущение, что он забыл о чём-то или ком-то важном.