Ещё немного воспоминаний от Жоржа- Мишеля
Автор: Екатерина АлександроваДа, дорогие читатели, сегодня у нас продолжение,
https://author.today/reader/488518
и по этому поводу Юлия в своём блоге демонстрирует портреты некоторых героев нашей книги.
https://author.today/post/735315
А мне хотелось бы немного рассказать о туберкулезе и драматичных историях с ним связанных.
Туберкулез долго считали наследственным заболеванием, пока в 1882 году Роберт Кох не открыл микобактерию туберкулеза и не доказал, что это инфекционная болезнь, передающаяся воздушно-капельным путем. Это заблуждение объяснялось тем, что болезнь часто наблюдалась у членов одной семьи, что на самом деле происходило из-за их близкого контакта с зараженным родственником, а не из-за передачи по наследству.
Его называли "фтиза", что в переводе с греческого означает "истощение". Кстати, старое русское название «чахотка» является переводом греческого слова, то есть «болезнь, от которой чахнут».
туберкулез имеет настолько яркую клиническую картину, что его описание есть и в аюр-веде, и в египетских папирусах, и в записях греческих и римских врачей. Аристотель и Гален считали туберкулёз заразным заболеванием, но в средние века и в новое время эта теория сменилась наследственной теорией.
Первым европейским ученым нового времени, заговорившем о контагиозной природе туберкулеза был уже упомянутый нами ученый Джироламо Фракасторо.
В своей основной работе «О контагии, о контагиозных болезнях и лечении» он предположил, что эпидемии вызываются крошечными частицами («семенами»), переносимыми от больного через прямой, непрямой (или даже зрительный) контакт. «Семена» в его терминах ближе к химическим или атомистическим элементам, чем к живым существам.
В Европе и Северной Америке пик распространения туберкулеза пришелся на XVIII – начало XX века, когда из-за ужасающих масштабов заболевания оно получило название «белой чумы». Диагноз туберкулеза был почти смертным приговором, средняя продолжительность жизни больных не превышала 3-5 лет. В это время от туберкулеза умирал каждый седьмой житель Европы.
По современным оценкам, только за последние 200 лет он унес миллиард жизней. Среди них Чехов, Шопен, Кафка, Модильяни, Стивенсон. Очень тяжело от туберкулеза умирала дочь Корня Чуковского Мурочка. История первого детского противотуберкулезного санатория это вообще отдельная тема для беседы... озможно когда-то я о нем напишу.
История сохранила для нас поистине уникальный дневник Марии Башкирцевой, талантливой художницы, умершей от туберкулеза в возрасте 25 лет и боровшейся с ним 10 лет.
Туберкулезу посвящали литературные произведения, как прозаические - на слуху "Дама с камелиями", так и стихотворные, к примеру "TBC" Эдуарда Багрицкого.
Пыль по ноздрям - лошади ржут.
Акации сыплются на дрова.
Треплется по ветру рыжий джут.
Солнце стоит посреди двора.
Рычаньем и чадом воздух прорыв,
Приходит обеденный перерыв.
Домой до вечера. Тишина.
Солнце кипит в каждом кремне.
Но глухо, от сердца, из глубины,
Предчувствие кашля идет ко мне.
И сызнова мир колюч и наг:
Камни - углы, и дома - углы;
Трава до оскомины зелена;
Дороги до скрежета белы.
Надсаживаясь и спеша донельзя,
Лезут под солнце ростки и Цельсий.
(Значит: в гортани просохла слизь,
Воздух, прожарясь, стекает вниз,
А снизу, цепляясь по веткам лоз,
Плесенью лезет туберкулез.)
Земля надрывается от жары.
Термометр взорван. И на меня,
Грохоча, осыпаются миры
Каплями ртутного огня,
Обжигают темя, текут ко рту.
И вся дорога бежит, как ртуть.
А вечером в клуб (доклад и кино,
Собрание рабкоровского кружка).
Дома же сонно и полутемно:
О, скромная заповедь молока!
Под окнами тот же скопческий вид,
Тот же кошачий и детский мир,
Который удушьем ползет в крови,
Который до отвращенья мил,
Чадом которого ноздри, рот,
Бронхи и легкие - все полно,
Которому голосом сковород
Напоминать о себе дано.
Напоминать: "Подремли, пока
Правильно в мире. Усни, сынок".
Тягостно коченеет рука,
Жилка колотится о висок.
(Значит: упорней бронхи сосут
Воздух по капле в каждый сосуд;
Значит: на ткани полезла ржа;
Значит: озноб, духота, жар.)
Жилка колотится у виска,
Судорожно дрожит у век.
Будто постукивает слегка
Остроугольный палец в дверь.
Надо открыть в конце концов!
"Войдите".- И он идет сюда:
Остроугольное лицо,
Остроугольная борода.
(Прямо с простенка не он ли, не он
Выплыл из воспаленных знамен?
Выпятив бороду, щурясь слегка
Едким глазом из-под козырька.)
Я говорю ему: "Вы ко мне,
Феликс Эдмундович? Я нездоров".
...Солнце спускается по стене.
Кошкам на ужин в помойный ров
Заря разливает компотный сок.
Идет знаменитая тишина.
И вот над уборной из досок
Вылазит неприбранная луна.
"Нет, я попросту - потолковать".
И опускается на кровать.
Как бы продолжая давнишний спор,
Он говорит: "Под окошком двор
В колючих кошках, в мертвой траве,
Не разберешься, который век.
А век поджидает на мостовой,
Сосредоточен, как часовой.
Иди - и не бойся с ним рядом встать.
Твое одиночество веку под стать.
Оглянешься - а вокруг враги;
Руки протянешь - и нет друзей;
Но если он скажет: "Солги",- солги.
Но если он скажет: "Убей",- убей.
Я тоже почувствовал тяжкий груз
Опущенной на плечо руки.
Подстриженный по-солдатски ус
Касался тоже моей щеки.
И стол мой раскидывался, как страна,
В крови, в чернилах квадрат сукна,
Ржавчина перьев, бумаги клок -
Всё друга и недруга стерегло.
Враги приходили - на тот же стул
Садились и рушились в пустоту.
Их нежные кости сосала грязь.
Над ними захлопывались рвы.
И подпись на приговоре вилась
Струей из простреленной головы.
О мать революция! Не легка
Трехгранная откровенность штыка;
Он вздыбился из гущины кровей,
Матерый желудочный быт земли.
Трави его трактором. Песней бей.
Лопатой взнуздай, киркой проколи!
Он вздыбился над головой твоей -
Прими на рогатину и повали.
Да будет почетной участь твоя;
Умри, побеждая, как умер я".
Смолкает. Жилка о висок
Глуше и осторожней бьет.
(Значит: из пор, как студеный сок,
Медленный проступает пот.)
И ветер в лицо, как вода из ведра.
Как вестник победы, как снег, как стынь.
Луна лейкоцитом над кругом двора,
Звезды круглы, и круглы кусты.
Скатываются девять часов
В огромную бочку возле окна.
Я выхожу. За спиной засов
Защелкивается. И тишина.
Земля, наплывающая из мглы,
Легла, как неструганая доска,
Готовая к легкой пляске пилы,
К тяжелой походке молотка.
И я ухожу (а вокруг темно)
В клуб, где нынче доклад и кино,
Собранье рабкоровского кружка.
Открытие Коха стало поворотным в истории человечества и свою Нобелевскую премию он получил не зря. И, хотя туберкулез еще убивал (мой дедушка умер от туберкулеза), гигиенические мероприятия сыграли свою роль. Выяснилось, что микобактерия может жить в организме человека, не вызывая болезнь и человек может быть носителем палочки, но если он хорошо питается, живет в приличных условиях, то болезнь не развивается. Открытие антибиотиков позволили деактуализировать это заболевание для большинства людей, хотя, несомненно, она остается опасным- микобактерия, она ведь по строению что-то среднее между плесенью и настоящим микробом и очень живучая, и иммунитет не стимулирует как другие, потому и может долго "сидеть в засаде". Да и лечится туберкулез до сих пор долго.
А что касается наследственности. Да, предрасположенность к туберкулезу, несомненно есть.
По данным ВОЗ, примерно каждый четвертый человек на планете носит в себе Mycobacterium tuberculosis — возбудителей туберкулеза. При этом иммунный ответ большинства людей достаточно силен, чтобы не дать развиться болезни, — симптомы проявляются менее чем у 10% носителей.
Недавно был обнаружен новый фактор генетической предрасположенности к туберкулезу. Он чаще всего встречается у европейцев. Носители двух копий конкретной вариации гена TYK2 вырабатывают недостаточно интерферона для борьбы с бактериями.
Ученые отмечают, что частота встречаемости мутантной версии гена TYK2 среди европейцев постепенно сокращается. Исследователи подсчитали, что 4000 лет назад носителей мутации хотя бы в одной из копий было около 9%, а сейчас — только 4,2%. Вероятно, это связано с тем, что эпидемии туберкулеза, просто удалили губительную версию гена из нашей популяции.
Так что наш герой, принц Блуа, говоря о наследственной чахотке Валуа не был так уж неправ.
Все сыновья Генриха II очень на него походили, да и между собой были весьма похожи, в отличие от Маргариты, которая все-таки более походила на мать. Вот она-то туберкулезом и не заболела.
