Чужие звезды

Продолжаем участвовать в марафоне "Отрывабрь" (https://author.today/post/728233). Тема 24 дня - "Чужие звезды", и для неё мы вернемся в самое начало злоключений Инь Аосянь. 

Выросшая в Небесном Царстве, с самого детства Инь Аосянь привыкла к  его уединенным платформам средь лиловых облаков. Огромны были просторы  Небес, а небожителей всегда было мало, поэтому даже маленький дух  насекомого мог жить в уединении, — когда не был занят службой старшим  духам, разумеется.

На контрасте с этим, город Лицзян показался ей  душным, шумным и суетливым. Нависали над узкими улочками изогнутые и  пестро разукрашенные крыши домов. Толпились и толкались прохожие, так  что Вэйану пришлось прокладывать путь через толпу с помощью трости.  Старались перекричать друг друга уличные торговцы, а те, что понаглее,  не гнушались даже хватать людей за одежду.

С последними вышел  конфуз. Не привыкла Бог Войны, чтобы кто-то к ней прикасался без спроса,  и реакции опытного бойца сработали быстрее, чем успела она напомнить  себе, что здесь так принято. Благо, не было у нее при себе оружия, и  духовные силы она восстановить не успела.

Но с заломленным в болевой захват запястьем торговец заверещал так, что взгляды собравшейся толпы немедленно обратились к ней.

— А-Сянь! — возмутился Вэйан, — Немедленно отпусти его!

После чего, обернувшись к собравшимся, с извиняющимся видом поклонился:

— Простите мою сестру. По дороге в город на нас напали разбойники, и она очень перепугалась.

Сообразив, что только что по неопытности, серьезно подставила его, Аосянь отпустила торговца и поспешила подыграть.

—  Простите, господин. Я… боюсь, когда меня неожиданно хватают. Боюсь, что  у людей могут быть злые намерения. Я не сильно вам навредила? Давайте я  посмотрю…

Видя искреннее раскаяние в больших фиолетовых глазах девушки, торговец слегка смягчился.

— Ничего, — ответил он, растирая запястье, — Будьте осторожнее.

—  У меня нет претензий, — добавил он, обращаясь к подошедшим людям в  одинаковых кожаных доспехах и с окованными железом дубинками.

— Пойдем отсюда, А-Сянь, — как-то нервно сказал Вэйан, беря её за руку.

Когда они свернули на менее людную улицу, Инь Аосянь спросила:

— Ты ведь уже бывал в этом городе раньше?

—  Да, — подтвердил он, — С тех пор, как покинул гору Тянь Динь, я  путешествую по свету, не задерживаясь нигде подолгу. Но у каждого из нас  есть места, куда дорога неизбежно приводит нас снова и снова. Для меня  это Лицзян. Наверное, в каком-то смысле такие места можно назвать домом.

— Домом…

Против  воли голос Аосянь дрогнул. Свой дом она оставила позади. Увидит ли она  когда-нибудь еще Небесное Царство? Пройдется ли по парящим платформам,  коснется ли нежно-лиловых облаков? Увидит ли она, как перемешивается,  сплетаясь, свет солнца и звезд, что только в верхних мирах горят в небе  одновременно? Услышит ли она звонкую музыку голосов цветочных фей?

Сможет ли бабочка, лишенная крыльев, вновь ощутить полет?

Несомненно,  изменение в её настроении не укрылось от Вэйана. Но только даже если бы  сказала она, что её гложет, как мог бы он понять? Как может понять, что  значит лишиться крыльев, тот, у кого никогда их не было?

— А ты, значит, знаешь боевые искусства? — спросил заклинатель, пытаясь сменить тему.

— Я — Бог Войны, — лаконично ответила Аосянь.

Вэйан промолчал. Он не верил ей, Аосянь это чувствовала. Он считал, что рассудок её повредился от пережитого. А она…

Она не видела смысла разубеждать его. Она привыкла.

Было ли на самом деле ей домом Небесное Царство? Был ли домом ей Клан Цветов? Когда-то — был.

Когда-то. До тех страшных событий более чем пятивековой давности.

Многие  из Клана Цветов дурно отзывались о ней за спиной из-за того, что не  смогла она защитить свою госпожу от Демона-Спрута. Но те же самые феи  встречали с насмешкой и пренебрежением её намерение овладеть боевыми  искусствами и подняться до тех вершин, которых не подобает желать  простому духу насекомого.

«Крестьянин, пожелавший стать воином,  никогда им не станет», — сказала тогда наставница Ницю, — «Но и  крестьянином ему никогда уже не быть»

Аосянь не сомневалась, не  сомневалась в своем пути. Она забросила многие из прежних занятий,  забросила даже цинь, на котором так любила играть. Феи из Клана Цветов  окончательно отвернулись от странной бабочки, но ей было все равно. Все  свое время и силы посвящала она совершенствованию своего тела и духа.  Она обучалась у птиц, у светил и даже у небесных зверей, проводила годы в  библиотеке и десятилетиями тренировалась в боевых искусствах.

Все  — ради одного-единственного момента. Ради момента, когда она сойдется в  бою с Королем Демонов и исполнит предназначение Бога Войны.

И никогда не думала она о том, что будет после победы.

В  неловком молчании дошли они до лавки готового платья, куда Вэйан решил  направиться первым делом. Все-таки в явно мужском халате не по размеру  Аосянь привлекала слишком много внимания, — как будто мало было для того  её собственной экзотической красоты! Привлекать внимание Вэйану не  хотелось: и без того опасался он, что его мог заметить кто-то из давних  знакомых.

Хозяйка лавки, невысокая женщина средних лет с  некрасивым и грубым лицом, смерила Вэйана совсем неласковым взглядом,  затем понимающе оглядела его спутницу в слишком просторном халате, и  предупредила:

— Деньги вперед.

Заклинатель поморщился от  такого приема, но затевать скандал не стал. Молча сунул руку за отворот  куртки и вытащил маленький серебряный слиток.

— Этого хватит?

Хозяйка лавки оглядела красавицу Аосянь, затем слиток, и честно сказала:

—  Будь я вот такой вот, бежала бы от мужчины, который решил бы, что мне  этого хватит, как от огня. Но дело ваше, я не лезу. Погуляй снаружи,  пока я подберу что-нибудь по размеру. И не подглядывай, а то знаю я  тебя.

«Да я там уже все, что можно, видел», — чуть не ответил Вэйан.

Но удержался от этого.

—  Иди с ней, — кивнул он своей спутнице, — Она подберет тебе костюм, в  котором ты не будешь выделяться. Ворчит она много, но в душе добрая.  Глубоко-глубоко в душе.

— Еще слово, и я тебе что-нибудь глубоко-глубоко засуну! — крикнула хозяйка, вызвав несколько удивленных взглядов прохожих.

Оставив  Аосянь примерять наряды, Вэйан прошелся пока по торговым рядам. Он  двигался с видом скучающего богатого господина, — что, увы, не вполне  соответствовало его реальному финансовому положению.

<...>

— Не связывалась бы ты с этим человеком.

Именно таковы были первые слова, что услышала Аосянь от хозяйки лавки после того, как Вэйан оставил их одних.

— Что? Почему? — не поняла девушка.

Хозяйка покровительственно улыбнулась:

— Говорит он красиво, язык у него подвешен. Да и лицом недурен. Да только за душой у него нет ничего.

Не без труда вспомнила Бог Войны, что обычно имеют в виду смертные под этой фразой.

— Вы хотите сказать, что у заклинателя Цзянь нет денег? — уточнила она.

—  Денег, — кивнула торговка, — Таланта. Перспектив. Вообще ничего, кроме  непомерного гонора. Ты барышня красивая, утонченная, ты наверняка себе  найдешь кого-нибудь гораздо лучше.

— Благодарю вас, — ответила Фея-Бабочка, — Но я не собираюсь никого искать.

Хозяйка лавки вздохнула:

—  Ты еще совсем юна. В твоем возрасте мне тоже казалось, что влюбленность  — это все, и если она есть, ни на что иное внимания обращать не надо.  Но вот что я тебе скажу. Влюбленность, пришедшая из ниоткуда, в никуда  же и уйдет. А перспективы — они останутся. Как и последствия принятых  решений. И чтобы потом не пришлось думать, где и на что растить своих  детей, подумай сейчас, верный ли выбор делаешь. Не сердцем подумай, а  головой.

— Вы неправильно меня поняли, — откликнулась Аосянь, — Я  не влюблена в заклинателя Цзянь. Я следую за ним, потому что он спас мне  жизнь. И я обязана ему за это.

Она коснулась слишком широкого для неё рукава халата.

— Это одежда с его плеча. И она служит мне постоянным напоминанием, как велик мой долг. И как тяжело будет его вернуть.

—  Я не стану ни о чем спрашивать, — ответила торговка, — Не мое это дело.  Но над моими словами все-таки подумай. Они могут показаться тебе  циничными, но со временем ты меня поймешь. А пока давай и вправду  подберем тебе что-нибудь… женское.

В сравнении с одеяниями  небожителей одежда смертных, сотканная из грубой ткани, казалась тяжелой  и неудобной. Они еще и одевались в несколько слоев: странная привычка  смертных при перегреве или физической нагрузке выделять из тела  неприятно пахнущие жидкости приводила к тому, что носимая в один слой  одежда могла этими жидкостями пропитаться насквозь.

Лишенная большей части своих сил, Фея-Бабочка всерьез опасалась, что тоже начнет вонять.

Самый  нижний слой, разделявший тело и остальную одежду, представлял собой  тонкую накидку из некрашенной ткани и для публичной демонстрации не  предназначался. Поверх неё надевалось платье, — в принципе, вполне  привычного фасона, хотя закрытая спина заставляла Фею-Бабочку лишний раз  оглядываться на отсутствующие крылья, а общая простота и  непритязательность удручали. Приходилось напоминать себе, что здесь она  не небожительница и не Бог Войны, а простая горожанка.

К тому же без денег и именной бирки.

Сверху  все это прикрывал длинный халат. Как пояснила хозяйка лавки, ходить без  халата можно, но в глазах людей это будет означать низкий социальный  статус: не только знать, но и приличные горожане верхней одеждой не  пренебрегали, а вот бродяга без кола и двора или пьянчуга из доков мог  ходить хоть в одной рубахе.

Последней деталью образа была шпилька  для волос. Распущенные волосы смертным мешали, и они собирали их в  прически различной степени сложности. В бытность свою Богом Войны Аосянь  носила в качестве шпильки уменьшенный до крошечных размеров боевой  посох; сейчас это была обычная деревянная палочка, которую, однако, еще  можно было использовать для акцентруации кулачного удара.

В отсутствие другого оружия.

Одежда,  которую можно было позволить себе на оставленные Вэйаном деньги, имела  блеклые, немаркие цвета. Подумав, Аосянь решила остановиться на оттенках  синего; это не было свойственно ей как Фее-Бабочке и Богу Войны, но  сейчас ей как раз, напротив, хотелось абстрагироваться от своего  прошлого.

Переодевшись за ширмой в лавке, Аосянь выдохнула. По  крайней мере, от одного давящего на сознание напоминания, что в этом  мире нет ничего её собственного, она избавилась. Разумеется, она  помнила, что куплена эта одежда на деньги Вэйана. Несомненно, она вернет  их ему после того, как разберется, каким образом их зарабатывают в мире  смертных.

Она полагала, что после того, как немного восстановятся её духовные силы, это не должно составить проблем.

Теперь  больше всего тревожило её отсутствие оружия. С тех самых пор, как  побывала в плену у демонов, Аосянь не расставалась с кинжалом, который  подарил ей тогда Третий Бог Войны. Странно было сейчас чувствовать его  отсутствие. Как будто часть себя она потеряла. Разумеется, Фея-Бабочка  не рассчитывала найти в мире смертных оружие, способное сравниться с  клинком небожителей; однако хоть чем-то для самозащиты обзавестись нужно  было.

Но разумеется, не в лавке готового платья.

(c) "Остывший пепел прорастает цветами вишни" https://author.today/work/484968