Госпожа Боль-ница
Автор: Андрей БолотовСлово больница содержит в себе слово боль, и это многое объясняет.
Я дома уже четыре дня. Отдохнул, немного пришёл в себя.
И всё это время собирался с силами, чтобы описать приключения, выпавшие на мою долю в местах не столь отдалённых больнице и, позднее, поликлинике. Поэтому речь пойдёт в целом о бардаке в медицине. Кому тема не интересна, лучше дальше не читайте, ибо будет скучно, многобуков и со множеством кровавых подробностей.
Итак…
Когда мне в июле назначили дату госпитализации и операции, я ещё подумал, что получается удачно: госпитализация в четверг, операция в пятницу и сразу домой. На выходных можно отлежаться и выйти на работу. Казалось бы, что такого в удалении восьмёрки (на самом деле, двух)? Да, операция предстоит сложная под общим наркозом из-за аллергии к обычным обезболивающим, но это же просто зубы. Удалят, проследят, чтобы от наркоза не загнулся, и отправят восвояси. Мест-то мало, очереди большие. Чего зря занимать койку?
Поступление
Явку назначили к 9 утра. Я и явился со всей пачкой анализов и прочих обследований. Зав.отделением мельком взглянул на бумаги, начертал закорючку на направлении и отправил обратно в регистратуру.
Там я заполнил согласие на всё и стал ждать. Подождал с полчасика, сдал под роспись ботинки и куртку, нацепил тапочки и отправился снова на свой пятый этаж.
Таких же новеньких набралось человек 10. Все разместились в районе поста медсестры. Время от времени она вызывала кого-то по фамилии, опять заставляла подписывать согласие на всё, и отправляла в палату. К концу второго часа я начал что-то подозревать, когда в «зале ожидания» остался я один.
Это оказалось первыми симптомами атмосферы раздолбайства: просто в моей фамилии сделали ошибку в первой букве. И медсестре понадобилось около часа, чтобы сложить в единый паззл единственную оставшуюся на столе историю болезни с фамилией, подозрительно напоминающей фамилию единственного неразмещённого пациента. В палате я в итоге оказался в 11.30.
Лечащий сразу позвал на осмотр. Сказал, что оперировать будет под местным наркозом артикаином с премедикацией. Уколы преднизолона в 21.00, 3.00 и 9.00 + 1 клемастина для верности.
На артикаин (а также новокаин, лидокаин и ультракаин) у меня аллергия вплоть до отёка Квинке, поэтому оперировать нужно было без него, ради чего удаление в стационаре и затевалось.
«Ну, ладно», – подумал я. – «Вам виднее».
Вернулся и познакомился с однопалатниками. Оба оказались курящими любителями смотреть видео без наушников. Каждые полчаса-час стабильно выходили на улицу подышать воздухом через фильтр, а по возвращении приносили с собой смардное дыхание и надоедливые звуки закадрового смеха из видеомемчиков. Зато почти не храпели ночью.
В 14.00 по расписанию в больнице обед, но новичкам, сказали, не положено. Это очень Л-логично ослаблять организм пациента перед операцией, но так уж заведено. Ужин дали. К слову, была весьма недурственная овсяная каша с кусочками фруктов и запеканка.
Операция
Вечерний и ночной уколы прошли без происшествий. На ночной даже вставить не пришлось. В 8.30 позвали на операцию.
«Так уколы же!» – напомнил я.
Сестра кивнула и выдала стильную, но уже видавшую всякое операционную накидку цвета детской неожиданности. Сей предмет одежды слегка не доставал мне до колена, и незакрытые части приятно холодил больничный сквозняк.
Трусы и носки сестра разрешила оставить (наверное, чтобы не застудил самое дорогое), но больше никаких послаблений не сделала. Зато сделала уколы и отвела в оперблок.
В оперблоке яркий свет, много людей в белых халатах и привязывают к столу. Потому что хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается.
На голову надели шапочку, а на носки бахилы, и крепко стянули холодными кожаными ремнями руки и ноги. Губы обмазали вазелином.
«Ну всё, п…раздник начинается», – подумал я, когда меня накрыли простынями, оставив открытым только рот.
В ход пошли 4 укола и, судя по звуку, гибрид бензопилы и перфоратора. Хирург сначала быстро полоснул по десне скальпелем, а затем начал долго и вдумчиво пилить. Инструмент ласково давил мне на верхнюю губу и чуть менее ласково на полдюжины зубов. Время от времени в рот забиралась латексная перчатка и пыталась оторвать мне нижнюю челюсть прижать мне подбородок к груди. Забегая вперёд, хочу заметить, что образовавшаяся от этого боль в скулах до сих пор не до конца прошла.
В общем, на удаление только нижней восьмёрки ушёл час. Вытаскивали её частями, просто отламывая отпиленные куски. Верхнюю вынули минуты за три. При этом всё время полный рот кровищи. Сказка, только страшная.
А потом он начал шить… два шва по десне сверху, три сбоку. Всё, закончили, вставай и освобождай место для следующего.
«Завтра домой?» – наивно спросил я, кое как приоткрывая саднящий рот.
«На выходных не выписываем», – убил всякую надежду хирург.
Так срок пребывания на казённых харчах разом увеличился с двух дней до пяти.
Отходняк
Вскоре обезболивающее начало терять волшебную силу.
В бутылке выдали лёд. Сказали держать 15 минут у челюсти каждый час, чтобы не было отёка, и я держал.
Есть не разрешили 3 часа после операции, но особо и не хотелось. Впрочем, к обеду голод напомнил, что он мужского пола, и я пошёл с такими же раненными в челюсть коллегами в столовку.
Ах, эта чудесная больничная еда! Был винегрет, была каша, и была она! Котлета!
С неё и начал. Только вот досада: рот оказывался открываться широко (да-да, из-за тех самых упражнений с латексной перчаткой). Я его приоткрыл, но котлета не вошла. Кое-как через боль я всё же смог пропихнуть кусочек. Это было восхитительно! Первое мясо за два дня. А потом я едва не потерял сознание от болевого шока.
Сердобольные сестрички принесли мою пайку прямо в палату. Но ещё почти полтора часа я не мог к ней даже притронуться. Если бы не укол кеторолака, наверное, и не смог бы. Ужин был мягче.
На подоконнике обнаружил копеечку. Наверное, кто-то оставил, чтобы сюда вернуться. Не понимаю таких людей.
Еда в столовой, кстати, на самом деле, очень даже ничего. Иногда даже очень вкусная, хотя для послеоперационных пациентов могли бы подбирать и что-то более мягкое.
Столовая, между тем, не без косяков. Меню странным образом всегда висит вчерашнее. Из одного вчерашнего меню я узнал, что на полдник был йогурт. Вот только йогурта этого в глаза никто не видел, как и самого полдника.
Раз была смешная история, когда один из пациентов посмел вылить недопитый чай в миску с едой и так сдать посуду. Ох и крику же было. Разве что до проклятий не дошло.
Ну, и для информации: в больнице чашку, ложку и вилку нужно обязательно иметь свои. Там не выдают. Ложку можно выпросить, но вручат только после лекции на тему «своё носить надо».
Типичный обед в отделении челюстно-лицевой хирургии
Обратите внимание на кусок курицы: раненой челюстью прожевать его практически невозможно
Дальше пошла скучная рутина.
Утром выдали пакет фурацилина для обеззараживания раны. Невкусный он.
Моча питьевая с трубочкой (Фурацилин)
Уколы 3 раза в день. Из них 3 цефексима и 2 преднизолона. 1 таблетка лоратадина перед сном, чтобы не было отёка. Отёк всё равно был.
Из-за отёка и немного из-за того, что задели нерв, который проходит именно в месте удаления, немела половина нижней губы. Лицо стало асимметричным, как неправильная трапеция. Боль терпимая, но только с таблеткой нимесулида.
Цефексим, как любой антибиотик, имеет поганое свойство: он болючий. Хуже только витамины, если вы понимаете, о чём это я. Ногу начинает сводить ещё в момент укола, но самое «вкусное» начинается потом. Идёшь из процедурки, стараясь не ступать на ту ногу, в полупопие которой прилетел подарок. Боль плавно растекается по ягодице, потом застенчиво переходит в бедро. Если не повезёт и рука у сестрички тяжёлая, то проходить это ни с чем не сравнимое удовольствие может до 10 минут. Если повезёт, то за 2-3.
Утром в субботу погнали на снимок. На этом всё бы и закончилось, но уколы.
К вечеру отменили преднизолон, что уже приятно.
Утром воскресенья отправили сдавать кровь – ну, это к выписке. Верная примета.
В понедельник утром проявился второй симптом разгильдяйства: мне не всё удалили. То есть в десне остался торчать солидный такой осколок зуба, по всей вероятности, корень.
А я ещё думал, чего это давление на остальные зубы не ослабевает после удаления, хотя должно было бы.
«Попадалово», – мысленно огорчился я, но виду не подал.
Про третий я уже писал,
но коротко повторюсь. Всё тот же молоденький дохтур (хотя, внешность бывает обманчива), уже не тот, что в первый раз, предложил мне прооперироваться прямо здесь и сейчас. В историю болезни он решил не заглядывать по каким-то загадочным причинам, поэтому про аллергию не знал. Я ему напомнил. Он ушёл уточнять, после чего перенёс операцию на следующий день с премедикацией.
Антибиотики при этом, естественно, никто не отменял. То есть уколов добавилось (и где-то после 30-го я просто сбился со счёта, поэтому даже не могу точно сказать, сколько их пережил), зато поменялась палата.
В новой со мной был только один старичок. Тихий, спокойный, некурящий. Даже видео со звуком почти не смотрел. Вот только поговорить страсть как любил. Хлебом не корми, а дай рассказать в каких больницах он лежал, у каких врачей был, чем болел, как оперировался, кем работал, что и куда возил, где дочка сейчас живёт… Лучше бы он курил.
В новой палате выучил новое слово. Фото прилагаю.
Что это было?
Четвёртый симптом разгильдяйства нашёл тот самый старичок.
«Убирают плохо!» – возмутился он, проведя пальцем по лампе над кроватью. На его пальце остался сантиметровый слой пыли, и я со старичком согласился.
Уборщицы действительно моют далеко не всю палату. Только центр. Области между кроватями и стенами, а также за тумбочками заросли грязью. А это, между прочим, операционное отделение!!! А потом говорят, что много внутрибольничных инфекций ходит. Чего ж им не ходить, коли уборка на таком высоком уровне?
Вторая операция
Во вторник утром на мне решили потренировать кого-то ещё из молодых. Все были в масках, но акцент выдавал лицо очень восточной национальности.
На этот раз в десну и щёку пошло всего три укола. Разрезал старые швы, распаковал рану и полез в неё зловеще поблёскивающим инструментом.
Несмотря на обезбол в этот раз я слился в экстазе с госпожой Болью так, что маркиз де Сад-и-Огород бы одобрил. Нерв дохтур задел основательно. Вас когда-нибудь дёргало током? Ощущения примерно такие же. От челюсти через всю черепушку в висок сначала прилетел разрывной, а потом добивал короткими автоматными очередями в самой челюсти. Когда он сделал это во второй раз и сильнее, я заорал.
– Ты так глубоко не залезай, – пожурил опытный врач молодого.
В остальном молодой действовал почти уверенно. Шил только неважно. То ли от усердия, то ли от незнания наложил вместо трёх аж пять швов. Может, так и надо было, но я не уверен.
В процессе врачи весело обсуждали недавнее совещание и как там орали. Кому-то из ординаторов во время операции в глаз брызнула кровь, и тот не придумал ничего лучше, чем позвонить в Минздрав.
– У нас ЧП, – доложил он.
И теперь в отделение приедет минимум две проверки: из Санстанции и из Минздрава.
– А почему он очки не надел? – спросил молодой.
– Наверное, дурак, – ответил опытный.
Я представил себе лицо главврача этой больницы, когда он узнал, что скоро ему придётся развальцевать очко целому отделению, вместо смазки используя инструкцию по технике безопасности, и тщетно пытался не улыбнуться. Ведь первый в очереди на процедуру будет сам главный.
Всё, можно выдохнуть и идти на поправку. А когда выпишут? Ну, точно не на следующий день.
Выписали в четверг. Итого, 8 дней в стационаре вместо запланированных 2.
На прощальном осмотре хирург мощно надавил на десну большими пальцами обеих рук. Я сразу вспомнил про госпожу Боль.
– Зачем вы так со мной? – обиженно спросил я.
– Проверял, нет ли гноя, – ответил этот светлый добрый человек, чтоб у него всё было хорошо.
Итог лечения: половина нижней губы и часть подбородка немеет (и будет так делать от 2 недель до полугода, если верить врачам), часть губы постоянно горит огнём, будто на ней содрана кожа, район швов болит (теперь их 8 штук), но боль неплохо глушится нимесулидом, швы пока снимать рано, жевать пока можно только правой стороной.
И я малодушно сбежал, не дожидаясь последнего укола антибиотика.
Поликлиника
Но ведь ты, мой дорогой читатель, понимаешь, что это не конец эпопеи? О, нет, далеко не конец.
Теперь новый квест – родная поликлиника.
Этапы квеста:
1) Объяснять в регистратуре пять минут, что мне нужно именно закрыть больничный, а не продлить.
2) Получить талон к хирургу на время через три часа.
3) Отстоять в очереди час и попасть на приём.
Приём вёл врач с позывным Безирген. В больнице разного рода Шакировичей и Искандеровичей тоже много, но этот вообще без отчества попался.
Бабки в коридоре шептались:
– Понабрали этих вот всяких!
– Так это хорошо, очереди хоть меньше стали!
Безирген забрал у меня больничный и сказал, что сейчас закроет. Эпикриз не взял, осматривать не стал.
Я остался ждать в коридоре. Минут через пять меня окликнула врач из соседнего кабинета.
– Зайдите ко мне.
Я зашёл, и она зашипела, как рассерженная кошка.
– Больничный он закрыть хочет! Ишь ты! Мы не имеем права! Что он мне тут принёс? Это чужой больничный! Его больница открыла и он открытый, вы ещё болеете! Он должен открыть новый! Сейчас я ему всё скажу! Давайте эпикриз!
Я вернулся в коридор, а она вошла к Безиргену. Звуки были такие же шипящие, но приглушённые. Ещё минут через пять я получил на руки два больничных с пожеланием идти к заведующему и вернуться в понедельник, чтобы больничный закрыть.
4) Попасть на приём к заведующей. Получить талон на время через два часа.
5) Отстоять в очереди полчаса.
6) Нагло войти без очереди и объяснить ситуацию.
– Давайте, подпишу, – вздохнула заведующая, взяла больничный, посмотрела и поменялась в лице.
– А где я подписать должна? – задала она вопрос кому-то не мне. – Он же подписался на моём месте!
– А вы на его месте подпишите, – посоветовала медсестра.
Так и поступили.
– Теперь идите в 213 и поставьте печать, – отправили меня в новый квест.
Я честно пошёл. В 213 на меня там посмотрели, как на обладателя лишней хромосомы.
– У вас больничный ещё не закрыт. Зачем вы пришли?
В общем, ушёл я от них. Сегодня иду закрывать ко второй смене.
Но вся эта эпопея – это полный трындец, дамы и господа. Челюсть болит, швы болят, снимать их ещё через пару дней, но я уже подумываю над тем, чтобы сделать это самостоятельно. По крайней мере, я точно знаю, куда не нужно надавливать.
Некоторые задаются вопросом, мудреет ли человек, теряя зубы мудрости? У меня есть ответ: конечно, мудреет! Я больше на такое никогда добровольно не соглашусь.