Снова о предопределенности

Читаю я тут Сапольского, про преопределенность и страшно с ним ругаюсь(мысленно, лично не знакома)), типа, слишком много времени он провел с бабуинами и павианами, поэтому на биологию и этологию слишком полагается -- профдеформация,  а  у человека мыслящего(не все представители вида "человек разумный" такими есть, но я уж точно!)) куда большее количество вводных определяют решение и существует все-таки свобода воли(свобода выбора не всегда)...

...А потом вдруг вспомнила спор с одной читательницей, которой показалось странным, что герой поступил так, а не этак, по-другому нужно было. А ей битый час рассказывала, что нельзя было по-другому, герой поступил единственно возможным для него способом. При наличии другого выбора во времени и пространстве, поступить герой мог только так. И это всех касается. И меня тоже. И не потому, что я -- это мои герои(хотя в какой-то степени да)), а потому что...

...Короче, дочитаю Сапольского, еще напишу.

с темой поста общего не так много, но в длинном отрывке все-таки что-то есть

В госпиталь попасть было непросто. Какие-то два типа с охраны отказывались ее впускать, не смотря на удостоверение личности и журналистскую аккредитацию.

-- Начальника нет! -- кричал сверху какой-то жирный хам, -- В командировке, не могу без разрешения впустить.

-- Заместитель? Или кто-то по связям с общественностью?

-- Тоже нету… Тут же написано, только “экстренные случаи”! Вы читать, девушка, умеете? Записывайтесь заблаговременно, если вам интервью нужно… А теперь валите подобру-поздорову, не мешайте работать!

Жирный хам разлегся на своей вышке и углубился в чтение журнала.

-- А если у меня экстренный случай? -- орала Мари

Жирный скептически посмотрел на нее.

-- Вид у вас вполне здоровый. Записывайтесь заблаговременно.

Вот хрен собачий! Есть тут кто-то еще, слышит звуки внутри. Может “помогите” начать кричать…

-- Бери камеру, снимай! -- велела Мари проводнику.

-- Э, нет… Про съемки не договаривались и про скандал тоже, -- проводник заторопился к машине, -- в машине подожду, не буду с ребятами отношения портить…

И этот хрен собачий! Ну что ж за мужики такие…

Журналистка вытащила телефон из сумки, включила камеру и свалилась вдруг прямо на камни. Потом встала, видно было, что джинсы разорвались на колене и текла кровь...

-- Аааа, -- начала вопить, -- Умираю!

-- Чего вы тут цирк устраиваете, барышня? -- спросил жирный, -- самоповреждения наносите? Идите-ка домой.

-- Этот цирк к вечеру покажут по телевизору! -- в гневе кричала Мари, колено болело довольно сильно, -- все узнают, все увидят, как человек истекал кровью на пороге вашего лечебного учреждения, а вы не оказали первой помощи! Вот как, любопытно,к этому отнесутся ваши спонсоры? Куда идут деньги благотворителей?! Чтобы вы тут с журналом дрыхли?! Когда люди умирают на ваших глазах! …Умираю, помогите! -- крупный план окровавленного колена.

Жирный отложил журнал. Разговаривал с кем-то снизу.

-- Очень больно! -- жалостливо сказала в камеру телефона, сняла крупным планом свое колено.

-- Ладно, заходите, - сказал кто-то из-за ворот и ворота приоткрылись, чтобы она могла зайти,

-- Я тут не при чем! -- кричал проводник из машины, -- Знать ее не знаю!

Ворота закрылись сзади.

-- Добрый день, -- вежливо сказал другой охранник, худой и рыжий, -- Разрешите проверить вас на наличие оружия, -- он поводил по спине металлоискателем.

-- У вас тут, как в тюрьме, -- сказала Мари.

-- У нас куда круче! -- сказал сверху жирный, -- Не спускай с нее глаз, пока доктор не придет.

Мари посидела на скамеечке немного. Пришел молодой, очень симпатичный доктор, маловнятно представился, сказал, что он тут пока за старшего. Спросил, не нужно ли инвалидное кресло. Мари отказалась -- еще не возил ее такой красавчик на инвалидном кресле! Вместе пошли в смотровую. Мари осматривалась -- да, территория большая, спортплощадка есть, гараж… И кактусы повсюду. Кактусы… Мари вспомнила, что один раз она была на работе того своего любовника и там тоже повсюду были кактусы.

-- Люблю кактусы, -- сказала симпатичному доктору, -- У вас, вижу, тоже кто-то занимается?

-- Да, одна наша сотрудница.

-- Айша Аль-Адиль-Аддин?

Доктор с удивлением на нее посмотрел.

-- Никогда не слышал этого имени. Кто это?

-- Это я вас хотела спросить. Вы были тут в прошлый раз, перед войной? В газетах писали, что вернулся почти весь старый персонал.

-- Да, я тут работал. Я ушел последним. Никакой Айши с нами не было.

-- Ну, конечно! Она ведь осталась. Медсестра.

-- Ушли все вместе. Не было никакой медсестры с именем Айша. Я всех знал. Ну, может местных сотрудниц по именам не всех… Хотя, нет, всех помню. Айши не было.

Почти зашли в здание, к ним подошел рыжий кот. Обнюхал незваную гостью. Мари хотела погладить его, но он зашипел и убежал прочь.

В смотровой доктор обработал рану и перевязал колено

-- Будьте осторожней, -- сказал он, улыбаясь, -- к счастью, ничего серьезного

Все было сделано, можно было назад отправляться.

-- Хочу написать про ваш госпиталь, вашу благородную работу, -- сказала Мари, -- это привлечет больше внимания, больше денег… Говорят, вы героически сражались в прошлый раз?

-- Да не было никакого героизма, поверьте, люди преувеличивают. Вышли с наступлением темноты, пешим ходом пересекли границу, попросили убежища на военной базе…

***

-- ...понимаю, как вам хочется покрасоваться, доктор Манчини, но только даже не вздумайте упомянуть о вашем героизме. Иначе выплывет все. Все наши общие художества. И ваше справедливое возмездие негодяям на любом суде любой страны будет выглядеть, как самосуд и банальное убийство. И даже если бы вы были военным, то это бы называлось “военное преступление”... Что вы скажете, если вас спросят про то, как мы выбирались?

-- Вышли с наступлением темноты, пешим ходом пересекли границу, попросили убежища на военной базе… Никакой обороны не было, все выдумки. Шли ночами, днем прятались, никаких приключений.

-- Молодец! А если спросят, кто руководил походом?

-- Заместитель по безопасности, он же завхоз. Я не знаю, как его зовут… Но я же действительно не знаю, как вас зовут!

--Вот, видите, как хорошо. Меньше придется врать. Меньше знаешь -- лучше спишь!

-- Это точно.

***

...Мари посмотрела на красавчика. Он явно скучал тут без женщин. Начала с ним флиртовать. Он в этом деле разбирался, отвечал впопад, сыпал комплиментами… Но ссылался на то, что сейчас он очень занят, он тут за старшего -- столько забот. Сказал, что вот, когда вернется начальство, тогда он к ней приедет, или она к нему, скучно тут… Записал номер.

Журналистка хотела пофотографировать территорию, доктор мягко опустил ее телефон.

-- Охрана не разрешает фотографировать, из соображений безопасности. Неспокойные времена. Вот вас ограбят, украдут телефон, спланируют план террористической атаки… Если я вам хоть чуточку симпатичен, не нужно, -- темные, выразительные глаза молодого доктора смотрели очень томно. Такому взгляду нельзя противиться, -- Я договорюсь про интервью для вас с начальством. Приезжайте еще. И смею ли надеяться, что интервью можно совместить с... эээ… свиданием?

Мари весело ответила, что это вполне возможно. Особенно, если он разберется, кто такая эта Айша, про которую в деревне говорят, и ее друг. То вообще увидит небо в алмазах.

Доктор воодушевился этим, еще всякого рассказывал журналистке про Форт и их героическую борьбу с болезнями, но интересного в его болтовне не было ничего. Оказывал недвусмысленные знаки внимания, даже велел проводнику убираться в свою деревню, он сам отвезет пациентку в соседний городок, в аэропорт.

-- Счастливого пути, -- вежливо сказал рыжий охранник.

-- Смотри под ноги, барышня! -- грубо сказал жирный.

Или мне просто нравится то, что я пишу. Вот и пощу отрывки куда не попадя.