Черно-белое кино в цветную эпоху

Есть что-то успокаивающее в старинном театре. Грим, маски, условные костюмы. Входишь в зал — и сразу всё ясно: вот он, злодей, в чёрном плаще и со злобным смехом. А вот рыцарь — в сияющих доспехах и с благородным профилем. Для своей эпохи это была блестящая система. Сейчас... странно. Устаревше. Искусственно. Почему же в нашем кино и литературе этот «грим» до сих пор так живучий?

Мы застряли в эстетическом парадоксе. Технологии мчатся вперёд: кино стало цветным, потом объёмным, в будущем полное погружение в VR. Форма совершенствуется с бешеной скоростью. А содержание? Содержание часто остаётся чёрно-белым. Мы, как трёхлетние дети в первом ряду партера, по-прежнему хотим, чтобы нам пальцем показывали: этот — хороший, этот — плохой. Это удобно. Это консервативно. И это абсолютно бесполезно для понимания мира, в котором мы на самом деле живём.

Современный мир требует объёмных персонажей — не в смысле 3D-очков, а в смысле психологии. К счастью, культура это давно поняла. Взять, к примеру, Остапа Бендера. Герой? Вор и авантюрист. Злодей? Обаятельный, остроумный, который бросает вызов унылой советской реальности. Он —пример персонажа, который научил миллионы читателей не какой-то абстрактной добродетели, а конкретной модели поведения: идти к своей цели с улыбкой, находчивостью и известной долей цинизма. Он не положительный, но он — правдивый.

Эта правда сложности давно стала мейнстримом. Весь золотой век сериалов построен на ней. Гангстер, которому мы сочувствуем. Детектив-одиночка, который не сотрудничает с полицией, потому что та слишком коррумпирована или тупа. Классический злодей из фильмов о Джеймсе Бонде, который строит коварные планы по уничтожению мира, но в тихой лаборатории гладит своего белого кота. Мы моментально понимаем: перед нами не картонная фигура, а человек. Со своей извращенной системой ценностей, со своей «сложной судьбой». Мы можем его ненавидеть, но мы уже не можем его просто отбросить как условность. По Станиславскому мы ищем, где грубый — мягок, а где злой — раним. Иначе персонаж не «цепляет».

Герои тоже перестали быть ходячими добродетелями. Шрек — вонючий, асоциальный огр, который спасает принцессу не из благородства, а ради своих меркантильных интересов. Бэтмен — травмированный, мстительный параноик в костюме летучей мыши. Их сила именно в их слабостях и недостатках. Они не «добры по умолчанию» — они делают сложный, часто мучительный выбор в сторону добра. И поэтому мы им верим. Мы видим в них отражение собственной внутренней борьбы.

И пора потребовать от культуры большего. Прописывайте героев и злодеев реалистично! Перестаньте продавать нам яркую обложку «Благородного Рыцаря», под которой — пустота. Такой персонаж — серый брикетик: плохо жуётся, странный на вкус и не даёт никакой пищи для ума. Надоела эта инфантильная дихотомия, это вечное «ты либо белый, либо чёрный».

Какого чёрта? Кому, в конце концов, выгодно, чтобы вся культура была черно-белой? А желательно ещё и немой? Чтобы мы легко клеймили и не сомневались. Настоящее же искусство должно будить сомнение, заставлять щуриться, вглядываться в сложную, противоречивую, живую человеческую суть. Только так мы сможем понять не только персонажа на экране, но и того, кто сидит рядом с нами в зале. И того, кто смотрит на нас из зеркала.