Срединедельный отрывок из «Албасты»

Что-то я совсем от рук отбилась и перестала что-то выкладывать тут. «Албасты» тем временем строится-пишется. Кажется, что я не успеваю до завершения конкурса «Со вкусом Полыни». Но приложу все усилия!

Вечерний Ош тихонько гудел, изредка сверкая фарами машин. В воздухе стояла летняя духота, но легкий ветерок с гор иногда приносил прохладу. Каныбек шагал по улице, задумчиво глядя себе под ноги, словно эта дорога, как и множество других, хранила ответы на вечные вопросы. Виктор отправил его в аптеку, но мысли мальчика уже унеслись далеко. Проходя мимо очередной лавки с сияющим зеленым крестом, он представлял, как вместе с верной Албасты изничтожит все демонское племя и станет героем. Думал, что слава ему ни к чему — доброе дело важнее. И вообще, герой должен быть скромным!

— Эй, пацан, подойди! — раздался грубый мужской голос откуда-то справа и Каныбек остановился.

Молодой парень в военной форме, с сигаретой в зубах и с мобильником в руках сидел на скамейке у продуктового магазинчика.

Каныбек напрягся и прикинул в какую сторону лучше бежать. Дядя Вик всегда учил искать людное место и не бояться просить о помощи. Но это было когда ему исполнилось девять. Теперь же он сам почти что взрослый, четырнадцатилетний мужчина!

— Саламалейкум, байке, — как можно более непринужденно поздоровался Каныбек и подошел ближе, протягивая руку служивому.

— Деньги есть? — нахмурившись, спросил солдат, и сердце мальчишки екнуло от мысли, что придется все отдать и потом как-то смотреть в глаза дядьке, который ждал свои желчегонные таблетки и спрей от комаров.

— Родители за лекарствами послали, — еле выдавил из себя мальчик, понимая, что от такого здорового лося не то что не убежишь, а еще берцем под зад получишь.

— Кто-то из родителей болеет? — отпустив протянутую руку мальчика, вдруг спросил солдат.

— Дядя, — кивнул Каныбек, другой рукой сжимая в кармане двести сомов.

— А родители есть?

— Н-нет, умерли, — сглотнув тревожный комок, ответил мальчик.

— Эээ, ну ты чего? — возмутился парень и, поднявшись со скамейки, потрепал мальчика по лохматой голове. — Не боись, солдат ребенка не обидит!

Каныбек сначала зажмурился, но вдруг понял, что этот мужчина не собирается ничего у него отнимать и тем более бить. Подняв глаза, он увидел на лице солдата печать невыразимой боли, которую мальчик поначалу принял за злость. Глаза его печально смотрели в пустоту над головой Каныбека. Мальчик невольно обернулся — не албасты ли увидел солдат? Но ее не было рядом.

— Куришь? — вдруг спросил парень, плюхнувшись на скрипучую скамейку.

— Нет.

— Молодец! Здоровее будешь, — похвалил солдат и полез в карман. — На вот, купи себе газировки или что там молодежь сейчас любит?

Протягивая сотню, парень улыбался, но улыбка та была какой-то кривой, жуткой. 

— Ну-ну, бери! Я же от души, — добавил солдат, нетерпеливо потрясая зеленоватой купюрой.

Каныбек замялся, но все же принял деньги. Он заметил, что на земле у скамейки лежал непочатый пакетик насвая и белел десяток бычков с желтым фильтром. Такая же сигарета была у солдата в зубах.

— Чон рахмат, байке! А вам тоже что-нибудь взять?

— Так тебе же дал, потрать на себя! — с раздражением воскликнул солдат и выплюнул незажженную сигарету.

Поднявшись со скамейки, он сунул руки в карманы и молча двинулся мимо Каныбека, бормоча что-то себе под нос. Боковым зрением мальчик увидел черную тень, проявившуюся в воздухе как на полароидной фотокарточке. Холодные мурашки сразу посыпались за шиворот, несмотря на жаркий вечер. Резко развернувшись, он сделал шаг вслед за солдатом, но на его плечо легла огромная рука с черными пальцами и мальчик остановился. Вздрогнув всем телом, Каныбек посмотрел в чернильные глаза на безротом лице и всхлипнул:

— Но он же… — слова застряли в горле.

Посмотрев еще раз на новенькую хрустящую купюру, мальчик сунул ее в карман к своим двум сотням и, скинув с плеча тяжелую руку, бросился за солдатом с криком:

— Ну и оставайся тут! Я сам.

Догнав парня в проулке между обшарпанным общежитием и заколоченным газетным ларьком, Каныбек увидел, что солдат сидит, привалившись к стене и свесив голову на грудь. А прямо перед ним, слегка наклонившись, стояло двухметровое чудовище в черных лохмотьях, с серой кожей, бараньими рогами и острыми когтями. Подсвеченное фонарем с соседней улицы, оно возвышалось черным силуэтом и в широко разинутую клыкастую пасть прямо из головы солдата струился черный дым. Схватив палку с обочины, мальчик бросил ее в демона, но она лишь пролетела сквозь него и звонко упала на землю, взбив бурунчик пыли.

Собрав всю свою смелость, Каныбек подбежал в надежде оттолкнуть чудище, но когтистая лапа опередила его. Сверкнув красными глазами, демон схватил мальчика за запястье и поднял над землей, как цыпленка. Засучив худыми ногами, Каныбек, попытался пнуть его, но никак не дотягивался. Тот, не прервавшись ни на секунду, продолжал вытягивать душу из солдата.

Внезапный толчок и Каныбек полетел кубарем на пыльную дорогу, больно ушибившись лопатками об забор. Послышался громкий хруст. Вскочив на ноги, мальчик замер и отступил назад. Белая Албасты с развевающимися дымными волосами стояла в контрастном свете фонаря, одной рукой схватив черного демона за толстую шею. Тот не сопротивлялся. Лишь длинные ноги слабо подрагивали, оторванные от земли, а красные огоньки его глаз медленно гасли, глядя на свою погибель. Албасты отбросила обмякшее тело и в тот же миг оно рассыпалось, как пепел, подхваченный ветром. Только серебристое облачко заструилось вверх и растаяло в воздухе. Каныбек замер, прижимаясь к стене, и прошептал:

— Так вот как умирают демоны…

Албасты лишь оглянулась на него и задержала взгляд жутких глаз на его запястье. На коже мальчика уже проступали синяки.

На следующее утро в срочных новостях по всем каналам рассказывали о трагедии.

— Срочное! В одной из воинских частей Оша молодой контрактник открыл огонь по сослуживцам. Четыре человека погибли, включая одного гражданского. Шестеро серьезно ранены. После содеянного солдат выстрелил себе в голову и…

Каныбек даже не понял, как пиала со звоном разбилась у его ног, окатив голые ступни холодным айраном. Он ужасе смотрел на экран. Фото вчерашнего парня размылось вместе с телевизором и комнатой, заваленной пестрыми тошоками, а в ушах пронзительно зазвенело. 

Мальчику казалось, что мир разваливается, как тот саманный дом в его детстве. Они убили демона, а тот, кого Каныбек так хотел спасти, убил невинных людей…