Как я учил немецкий. Пролог.

Однажды, — назовем это время ночи деликатно «однажды», моя жена пришла с работы. Ясно дело, уставшая и раздраженная. Я помог стянуть с ее хрупких ног кирзовые сапоги, принял брезентовый плащ, телогрейку, зонтик, три сумки и вещмешок.

— Что с водой? — вместо «здравствуй, мой любимый» спросила жена.

Я пожал плечами. Горячей воды, в полном соответствии в объявлением на дверях, не будет еще двенадцать дней.

— Это невыносимо! — воскликнула жена, — второй день нет горячей воды! Это совершенно невыносимо! Как дальше жить в этой стране? Я так больше не могу! Пора валить, однозначно, пора валить!!!

— Зачем так волноваться, дорогая? — вкрадчиво спросил я. Перспектива куда-то валить, вне зависимости от глобальных причин или же разовых взбрыков моей благоверной, наверняка начитавшейся очередной порции интернетов, мне ниразу не улыбалась.

— Вон, в соседнем бараке воды нет с начала перестройки, и ничего, живут люди, — продолжал я, пытаясь воззвать в разуму женщины. — Там даже электричества нет, и то ничё.

Жена посмотрела с высоты шестнадцатого этажа на бараки гастарбайтеров. Темнота. Лишь в одном окошке сиротливо трепетал огонек свечи.

— Тем более! Рядом с этим рассадником живем! Нет, это невозможно, — сделала попытку заломить руки и зарыдать жена. — А ты-то! Ты что думаешь себе?

— Я думаю нагреть воды, а ты можешь помыться в тазике, если тебе приспичило вдруг. Я тебе даже спинку потру.

— Извращенец! Ты только об одном и думаешь!

Далее, в соответствии со сложившийся традицией, в миттельшпиле я должен был бы покаяться, посыпать голову пеплом и уверить жену что я думаю не только об одном. Пару-тройку раз было бы вполне нормально.

— В общем так, — внезапно в жёнином голосе прорезался металл, на горизонте зазвучали валторны и сгустились тучи, — вощемтак! Пора валить. Это я тебе аназначна говорю, безо всяких там твоих хиханек и хаханек! Мне БигБосс подписал контракт с релокацией в этот… как его… ну, вощем, в Германию.

Она торжествующе посмотрела на меня.

Продолжение следует