Детёныш сфинкса

Портал, который они с Гусем открыли своими, нигде не зарегистрированными  поисковиками рейнджеров, был нелегальным. 

Пару раз, на свой страх и риск быть отслеженными полиботами, прилетали сюда на капсуле, чтобы привезти оборудование и стройматериалы. 

Тогда и поколесили по студеному небу, обследовали планету. Не целиком, конечно, она оказалась огромна, но расширили фактическую карту на несколько сотен квадратных километров, поглазели на эту ледяную, монохромную красоту сверху. 

Ландшафт не блистал разнообразием. Островами еловые леса, иногда подлесок, а так - скалы, снега, а ещё раскиданные повсюду серебряные зеркала озер. Снежные шапки гор успевали подтаять за длинный день, озера наполнялись студеной водой, та бежала ручьями в землю, питала леса. Мир жил скромно и гордо.

Корабли корпорации не вписывались в этот пейзаж.

Потому никакой официальной карты у этого мира не было. А было только то, что Лис внёс в Океан сам. Он был и штурман, и картограф и логист, он обслуживал технику. 

Выложенные мертвыми птицами на снегу координаты программа рассчитала очень примерно. Погрешность в десять километров совершенно не радовала. Лис пожаловался об этом Кике, совершенно забыв, что она сломалась. 

Лис подумал, что если этим многомерным гостям ничего не стоит играть с приборами, они вполне могли отключить искусственное сердце Гуся, и главный, и аварийный режим, оба. Тогда итог очевиден. Впрочем, итог очевиден и так. Вопрос времени. 

И ещё один и очень непростой вопрос - почему эти местные черти попросту не убили их обоих сразу. “Благосклонно они отнеслись”... Пусть не ссут в уши. Трехмерные рейнджеры были им нужны… ну или только Гусь. 

Может они сами хотели, чтобы он их обнаружил? Играли, или имели какой другой интерес.

Зря он не дослушал про проблемы трехмерного варианта их мира, ой зря… 

Это и все подобное Лис думал, пока готовил на буржуйке молекулярный стейк и грел банку с бобами, пока ел, пил кофейный протеин, собирал ранец. 

Всю термо-одежду он нацепил на себя, потом натянул балаклаву с фонариком, тактильные перчатки…

Ко всему его снаряжению нужен был бы дробовик, но дробовика не было, только аннигилятор… 

Лес встретил его тишиной, темнотой и морозом. Серебряный мир искрился, переливался и подрагивал. Звёзды по-прежнему горели, сполохи северного сияния изменили форму и стали похожи на лепестки костра. Опять он сравнивал мороз с пламенем. Пахло хвоей и свежестью. Пахло опасной, одинокой дорогой не пойми куда.

Лис прикрыл дверь в сторожку, застегнул на груди карабин ранца, включил налобный фонарь и двинулся вперёд. 

Кика по-прежнему молчала. Поэтому он вгрузил сгенерированную Океаном карту прямо в датчик личных характеристик. 

Ближайшая точка Гуся находилась поблизости у небольшого оврага, там жили крупные боброобразные грызуны, за которыми наблюдал Гусь. Грызуны эти имели свойство пропадать в никуда и появляться из ниоткуда, и причину этой их милой особенности камеры Гуся определить не могли. 

Лис решил туда заглянуть, проверить, вдруг камеры до сих пор активны. Тогда можно забрать материал напрямую, потому что личный Океан Гуся, куда передавались все исследовательские данные, канул вместе с Гусем. 

Пока добирался до оврага, успел замёрзнуть, несмотря на все обмундирование мороз просочился через вентиляционные отверстия в куртке, пощипывал то здесь, то там. 

Лис вспомнил, как они впервые вошли в портал. На них были скафандры и полное снаряжение, как и всегда, когда приходилось впервые вступать в неизвестный мир.

“Серебро - сказал тогда Гусь. - Мне нравится!” 

И вправду, с непривычки мир в первую очередь казался серебряным. Он блестел весь, и на земле и в небе. Даже северное сияние в ту ночь было серебряным. Даже луна, и та светилась, как заиндевевший новогодний шар.

Гравитация здесь была чуть сильнее, но воздух совершенно прекрасный, просто-таки оздоровительный, особенно для тех, кто в космосе привык дышать чем попало. Вот они и расслабились, ходили сюда только в одежде, которой Лапландская фирма “Халти” снабжала космических путешественников. Теперь скафандр бы не помешал. Но увы… 

Энергонакопителя на месте не оказалось. Зато были микрокамеры. Две на ели и одна на камне перед норой.

Лис полез в ползучий кустарник, растущий на краю оврага, пошарил лучом фонаря, нашел часть корпуса и две выпавшие микросхемы. Ещё бы аккумулятор найти…

Овраг был скалистый, но с широкими выступами, на которых располагались норы шнырьков. Так Гусь назвал своих питомцев. 

Лис пошарил лучом фонаря по откосам, спугнул кого-то, несколько теней забеспокоились, заметались, что-то сверкнуло металлом и все снова стало недвижным. 

Закрепив карабин за ёлку, Лис распустил страховочный трос и стал спускаться на выступ, три метра по обледенелому откосу, изрезанному каменными морщинами, в этих морщинах слезами серебрились крошечные алмазы, они врезались в породу кристаллами всех возможных форм. Жаль, что эти кристаллы нельзя было перенести через портал. Они рассыпались в нем без следа. Лис уже трижды пытался. Голову ломал, в чем дело. А Гусь только смеялся, говорил: “Не судьба тебе разбогатеть, братишка. И не старайся. Кесарю - кесарево…”

Портал был трехмерным, а кристаллы нет. Гусь догадался об этом поздно.

То, что сверкнуло на скалистом выступе по счастью оказалось аккумулятором, крепко погрызанным шнырьками по всему платиновому корпусу. И хотя зубы у этих ребят были будьте-нате, корпус в общем и целом выжил. 

Лис сразу вставил микросхемы. Пришлось повозиться. В тактильных перчатках работать легко, но не то же, что голыми руками. Аккумулятор включился, Лис перевел его на С-режим и переместил в ранец. 

Пискнула Кика: 

- Фух. Прости, дорогой. Все, я в рабочем режиме. 

Лис вздрогнул от неожиданности, поскользнулся, страховочный трос натянулся…

- У тебя одно не прослушанное сообщение… - сообщила Кика, и ее бодрый сексуальный голос изменился на монотонный голос ночного гостя:

“Не сомневался, что излишнее любопытство трехмерных побудит вас принять правильное решение. К сожалению коммуникация с трехмерным вариантом нашего мира забирает слишком много энергии и приносит большой дискомфорт. Прошу понять и простить. Мы постараемся по возможности быть вам полезными!” 

В наушнике образовалась тишина. 

- Есть что-то ещё? - спросил Лис. 

- Нет, мой хороший. Больше ничего. Могу поставить музыку. 

- Разве что Реквием Моцарта… - процедил Лис и стал взбираться обратно по страховочному тросу. 

- Хм… - сладко хмыкнула Кика. - Это сарказм?

- Он самый, крошка. Не отвлекай…

Пальцы в тактильных перчатках плохо гнулись от холода. Термо-сапоги скользили по откосу. 

Лис поднялся на метр и вспомнил, что у него в ранце есть варежки. Неуклюжие, не тактильные, зато теплые и не скользкие. 

Он сполз обратно, скинул ранец на камень, открыл и начал искать перчатки. 

Раздался писк. Ещё и ещё. Повизгивало совершенно противно. 

- Кика! Я же просил. 

- А я что? Я ничего. Ты велел не мешать. - голос ее был чуточку обиженным.

Кика конечно была совершенно идеальной секретаршей, во всех смыслах этой древней профессии, однако… врать она не была запрограммирована, поэтому Лис поднял голову и огляделся. 

Луч фонаря упал на соседний выступ в откосе оврага. Там… то появлялся и повизгивал, то исчезал детёныш шнырька - маленький, размером с котенка и лысый, как кот-сфинкс или панджерский тусгус. Вот только тусгусы не были зубастые и жили на теплой Панджере, а этот…

Детёныш, который пищал, как резанный, когда появлялся и по понятным причинам замолкал, исчезая, был полностью лишен густой шнырьковой шерсти. И конечно был обречен погибнуть на таком морозе. 

Лис достал перчатки, надел их, наблюдая страдание малыша. 

Вот так, думал он, вселенная играет в игрушки. Многомерные миры - отличная выдумка. Пока вы не застрянете в переходе между ними. 

Лис очень надеялся, что детеныш останется по ту сторону лютого холода. Однако интервалы между его исчезновениями все увеличивались, и наконец он перестал пропадать, а остался верещать как резанный голым на ледяном камне. 

- Да черт бы тебя побрал! - выругался Лис…

- А? - спросила Кика.

- Б… - прошипел Лис и полез за детёнышем шнырька. 

Он действительно был похож на бобра и немного на котенка сфинкса, весь морщинистый, теплый и уже зубастый, и пищал пронзительно мерзко, пока Лис не засунул его себе за пазуху. 

В тепле тот примолк. 

И что дальше? 

Забирать его с собой или оставить, надеясь что кто-то из сородичей вернется за ним, раньше, чем комочек новорожденной кожи и мяса замерзнет насмерть? 

Пять минут протянет от силы. 

Лис подождал. Никто из взрослых шнырьков не появлялся…

Благоразумие, которое легковерные домочадцы приписывают охотникам за приключениями, в действительности редко берет над ними верх. Знаки судьбы - вот что ведёт рейнджеров по опасным, непроторенным дорогам. 

Лис это знал, а потому отогрел перчатками руки и полез прочь из оврага, обратно к плохо определенному маршруту и еще менее определенной миссии. 

С ожившей Кикой и детенышем шнырька за пазухой ему стало заметно  веселее. 

------

Это были части 3 и 4.

Продолжение следует

Начало в предыдущих постах