Изолиум. Тайны

Дядя Петя смотрел на племянника со смесью снисхождения и гордости, как смотрят посвященные на непосвященных. Сотни огней командного центра отражались в его глазах, делая взгляд почти нечеловеческим — ярким, всезнающим, принадлежащим миру, который Денис и Даша считали давно погибшим. Полковник медлил с ответом, будто смакуя момент, когда мог предстать перед племянником иначе — не отставным майором с пенсионным удостоверением, а полковником, хранителем последнего оплота цивилизации.

— Это работает так же, как и всё остальное, Денька, — произнёс наконец дядя, положив тяжелую ладонь на плечо юноши. — Электричество, энергетические сети, вычислительные мощности. Просто это зона, защищённая от эффекта блэкаута.

Денис покачал головой, не в силах осмыслить увиденное.

— Но весь мир погрузился во тьму. Миллиарды людей замерзают и голодают, а здесь…

— Идёмте, — перебил дядя, приглашая жестом следовать за собой. — Лучше один раз увидеть. Всё объясню по дороге.

Полковник двинулся вперёд через командный центр. Сотрудники в униформе расступались перед ним с почтительностью, которую оказывают не просто начальству, а человеку, от решений которого зависят их жизни. Денис и Даша шли следом, поглядывая на мониторы, где пульсировали графики, сменялись цифры, транслировались изображения с внешних камер.

— «Изолиум» — один из пяти изолированных анклавов, созданных до наступления блэкаута, — говорил дядя Петя, не оборачиваясь. — Мы знали, что это произойдёт. Некоторые из нас, по крайней мере. Проект назывался «Ковчег» — создание автономных зон, защищённых от эффекта погашения, с системами жизнеобеспечения на десятилетия работы.

— Вы знали, — медленно повторила Даша. Её голос звучал не как вопрос, а как обвинение. — Вы знали и позволили всему миру погрузиться во тьму.

Дядя Петя остановился так резко, что Денис чуть не врезался в его спину. Полковник развернулся, и на его лице отразилась странная смесь гнева, сожаления и чего-то похожего на стыд.

— Не мы приняли это решение, — проговорил тихо, почти шёпотом. — Мы лишь исполнители. Солдаты. И наша задача была спасти то, что можно.

Офицер отвернулся и продолжил путь. Группа миновала несколько контрольных пунктов, где вооружённые охранники сканировали их приборами и сверяли данные с электронными списками. Наконец все достигли лифта — не советской конструкции с расшатанной кабиной, а современного, почти бесшумного, с сенсорной панелью.

— Мы поднимаемся на крышу, — сказал дядя Петя, прикладывая электронный жетон к панели доступа. — Оттуда лучше всего видно.

Двери лифта закрылись с тихим шелестом, и Денис ощутил лёгкое головокружение от стремительного подъёма. Тело, измученное пленом и истощённое долгими месяцами выживания, остро реагировало на каждую перемену давления. Рядом Даша держалась за поручень побелевшими от напряжения пальцами.

Кабина остановилась, панорамные двери открылись. Они шагнули на крышу, и Денис замер — вместо февральского мороза воздух напоминал майский вечер. Над головой простиралось прозрачное защитное поле, едва заметно мерцающее в лучах искусственного солнца. Здесь не было ни дыма костров, ни запаха гниющего мусора, ставших привычными в мире после блэкаута — только стерильная чистота технологического совершенства.

Денис шагнул вперёд, и мир распахнулся перед ним в избытке света и тепла. Весь горизонт усыпали огни — ровные линии уличных фонарей, сияющие окна домов, светящиеся вывески магазинов. Не тусклые, редкие пятна от самодельных факелов или ненадёжных керосиновых ламп, а ровный, электрический свет, разливающийся по городским кварталам щедро, без знания о дефиците.

Прямо перед ними раскинулся город — не Москва, не Санкт-Петербург, не Дмитров, а нечто совершенно иное, будто сошедшее со страниц технократического романа. Ровные улицы, пересекающиеся под идеальными углами, здания одинаковой высоты с фасадами из стекла и металла, без архитектурных излишеств. Парки под стеклянными куполами, где зеленела трава и цвели деревья. И люди — сотни, может быть, тысячи, спокойно идущих по своим делам, не оглядываясь от страха, не прячась от холода, не сжимая в руках оружие.

— Господи, — выдохнула Даша, и её рука инстинктивно нашла ладонь Дениса, стиснув с такой силой, словно боялась, что он исчезнет. — Это… это реально?

Денис молчал. Не мог оторвать взгляд от панорамы, невозможной в их мире, где электрический свет стал роскошью, доступной лишь обладателям энергетических карт, где целые города погрузились во тьму и холод, где выживание стало единственной целью.

Дядя Петя подошёл к краю крыши, вдыхая морозный воздух с видимым удовольствием.

— «Изолиум», — произнёс с гордостью, обводя рукой панораму города. — Искусственный городской комплекс, полностью изолированный от внешнего мира. Восемнадцать квадратных километров самодостаточной территории, защищённой силовым полем от эффекта погашения. Жилые кварталы, научно-исследовательские центры, фабрики синтеза пищи, системы регенерации воздуха и воды.

Полковник повернулся к ним, его глаза блестели не то от ветра, не то от гордости.

— Здесь живёт почти двадцать тысяч человек. Учёные, инженеры, военные специалисты, медики — все те, кто необходим для сохранения ядра цивилизации. И их семьи, разумеется.

— Двадцать тысяч, — медленно повторил Денис, пытаясь осознать масштаб. — А сколько осталось… там? В темноте?

Лицо дяди на мгновение омрачилось, но он тут же вернул себе выражение деловитой уверенности.

— Миллионы, — ответил после паузы. — Но мы не могли спасти всех. Это было… невозможно технически.

— И кто решал, кого спасать? — Даша отпустила руку Дениса и сделала шаг к дяде Пете, её глаза сузились. — Кто составлял списки достойных?

Полковник долго смотрел на неё, словно решая, насколько откровенным быть, затем вздохнул.

https://author.today/reader/501563