Переменная ее близости
Автор: Алексей НебоходовВнутри было жарко, хотя везде дул кондиционер. Свет софитов резал глаза, пол бликовал, а на стенах отражалась череда глянцевых панелей с разноцветными надписями: «Вопрос дня», «Главный герой», «Скандал недели». За сценой суетился персонал: кто-то протирал стол, кто-то настраивал микрофон, кто-то уже нервно курил у запасного выхода.
В центре зала — ринг, окружённый полутораметровым поясом сидений для зрителей. В первых рядах — молодые люди в одинаковых чёрных футболках с логотипом программы. В последних рядах — персонажи, которых Леонид сразу определил как «группу поддержки»: они были старше, одеты небрежно, и каждый держал наготове блокнот или телефон.
Ведущий стоял у края сцены, и даже отсюда было видно: это человек, для которого слово — не инструмент, а оружие массового поражения. На вид — лет тридцать пять, а улыбка такая, что её можно было бы продать на экспорт: белая, крупная, с намёком на издёвку. Он размахивал руками, будто дирижировал не камерой, а оркестром из зрителей, и иногда подмигивал кому-то из зала, не прерывая при этом речь.
— Здравствуйте, Леонид Алексеевич, — сказал он, когда Полётов подошёл ближе. — Слышал про ваш скандал в Японии.
— Тогда вам не о чем волноваться, — ответил Леонид. — В Японии новости всегда старше на сутки.
— Главное — быть старше всех, — подмигнул ведущий. — Можете взять воду, кофе, что угодно. Через пять минут стартуем. Я даю полную свободу — но, если станет скучно, вмешаюсь.
— Я вам этого никогда не прощу, — сказал Леонид.
— Зато зрители простят, — пожал плечами ведущий и махнул в сторону свободного кресла.
Леонид сел. Стул был чуть ниже стандартного, и в этом ощущалась тонкая издёвка: ведущий явно любил смотреть на гостей сверху вниз. Пока гримёр быстро проверял матовость лица, Леонид успел оглядеть зал. На него не смотрели прямо: зрители будто ждали команды, когда можно будет взорваться аплодисментами или, наоборот, улюлюкать. Он вспомнил, как в детстве его водили в цирк: сначала все сидят тихо, а потом кто-то кидает первый ком, и понеслась.
За минуту до эфира свет в зале сделал последний скачок — теперь он был настолько ярким, что казалось, из всех присутствующих только у ведущего и у Леонида остались зрачки. Оператор с лицом пострадавшего от собственной же работы командовал жестами: «не двигаться», «улыбнуться», «посмотреть на ведущего». Леонид выдержал все инструкции, не проронив ни слова.
Ведущий взял микрофон и на секунду замер — будто собирался прочитать молитву перед казнью.
— Дорогие зрители! — начал он с такой театральной интонацией, что даже у самых скептичных в зале дёрнулась бровь. — Сегодня у нас в гостях человек, который за одну ночь стал героем, антигероем и живой легендой литературной Москвы. Он не боится скандалов, не стесняется говорить правду и, как говорят в кулуарах, способен поставить на место любого — даже меня!
В зале прошёл лёгкий смешок. Ведущий продолжил:
— Встречайте — Леонид Алексеевич Полётов!