Далеко летят корабли...

Далеко летят корабли,

Ты не спи, любимый, не спи.

Они тоже, звезды, гляди,

Только их не видно с Земли.

Радио играло приглушенно, точно бы в дальней комнате большого дома. Где-то за семью мирами…

Когда-то, когда ещё Лис учился на летчика, он пилотировал планетарный флаер и знал, что вот-вот уснет. Это была стресс-проверка на самоконтроль. Ему дали снотворное. Никогда не думал, что уснуть за штурвалом так легко. Но оказалось - проще простого. Словно кто-то невидимый щелкнул пальцами у виска и картинка сменилась, как кадр в бойком триллере. Вот он двигается чуть выше полосы дороги. Мир очень яркий. Внизу – аккуратными рядами посадки персиковых деревьев, по обочинам – синие ленты из диких цветов, желтые вспышки солнца на лобовом стекле и раз, кадр меняется – ты говоришь с лысым мужиком во фраке внутри сюрреалистичного дома, думаешь: какого черта, что за бред? И теряешь управление.

Лис ощущал себя тем, кто потерял управление.

Он спал и видел сон, прекрасно осознавая, что спит, и что там, в реальном мире надрывается будильник. Но проснуться не мог и будильник некому было выключить.

Далеко летят корабли…

Эту песню записала ему Мага, она хорошо пела. Лис оставил запись себе на будильнике на память.

И вот теперь она играла там, в другом мире, а здесь, во сне он был совершенно один в капсуле, летящей в тумане.

Он сидел в штурманским кресле, отчётливо понимая, что да, он спит, но при этом не просто спит, ему надо проснуться как можно скорее, пока его тело ещё ожидало его, и ещё он знал, что чтобы проснуться, ему надо совершить какой-то ритуал. Сделать что-то важное. Но что? Этой информации сон ему не выдал, и Лис начал искать глазами подсказки.

Капсула была больше, чем его и больше, чем их с Лисом. Во сне она казалась целым космическим крейсером.

Он пошел бродить по нему, зная, что на корабле один, и все же надеясь…

Музыка становилась то тише, то громче, и, наконец, он сообразил, что все как в детской игре “Тепло-холодно”. Иди и слушай.

Он заглядывал в каюты, на кухню и в тренировочный, в технические отсеки. Всюду было пусто. Но мелодия играла, дразнила его. Оттенки громкости стали почти неразличимы. Тогда он повернул назад, в сторону капитанского мостика. И как это водится во сне, где нарушена всякая логика, песня стала звать его именно туда, откуда он начинал поиски.

В иллюминаторах по прежнему виднелся только серый туман, зато на панели приборов стоял его походный ранец, которого раньше здесь не было.

Лис послушно открыл ранец, и нежный женский голос запел ему прямо в ухо:

Ты не спи, любимый, не спи…

В ранце лежали три вещи - две камеры слежения Гуся, которые он нашел возле шнырьков и рабочий аккумулятор.

Некоторое время повозившись с контактами,  Лис подсоединил камеру к аккумулятору и включил.

Сначала он увидел только неясные черные тени, это лес качался на ветру. Лис промотал вперёд, пока не начало светать. Долгая полярная ночь на записи подходила к концу, между деревьев появились просветы..

И тогда Лис увидел… Гуся.

Прижался носом к камере, чтобы ничего не пропустить.

Надо же! Вот оно, вот! Гусь всё-таки был здесь...

Гусь возился с прибором, совал нос в камеру, чистил аккумулятор, потом полез с откоса к норам, вернулся, показывая камере мертвого  шнырька. Взрослый, мохнатый зверь, точнее только половина. Вторая же половина зверька просто не существовала в этой реальности. Ее не откусили и не отрезали. Она осталась в том мире, зверя расщепило, поэтому он умер.

Так рассказал камере Гусь, совершенно потрясенный, расстроенный и чуть не плачущий от жалости. Даже голос его дрожал, даже нос шмыгал. Лис сам чуть не расплакался от того, что видит Гуся живым и здоровым, а теперь его нет…

Первая камера не показала больше ничего интересного, и Лис подключил вторую, эта видимо располагалась выше на ёлке и снимала обрыв сверху.

На ней было видно, как Гусь спустился на тот самый выступ к шнырьковой горе, как возился там с аппаратурой. А потом просто пропал.

Лис пересмотрел трижды. Ничего не было. Ни падения, ни взрыва ледяного озера, ни черных дыр, ничего.

Вот Гусь стоит, пыхтит, сосисками-пальцами снимает карабин со страховочного троса. И вот его нет. Трос есть, а Гуся нет.

- Да как так то?! - Лис откинулся в капитанском кресле, потер ладонями лицо.

Песня, что на время притихла, зазвучала снова:

Далеко летят корабли,

Ты не спи, любимый, не спи.

Они тоже, звезды, гляди,

Только их не видно с Земли.

Весь капитанской мостик, с панелью управления, иллюминаторами и туманом за ними, ранец, камера, а также руки Лиса и сам Лис поплыли очертаниями, свернулись в спирали и потекли по космосу светящимися точками-тире.

Лис оказался парящим в самом “ничто”...

Он знал, что проснулся. Потому что песня перестала звучать.

Часть 9.

Продолжение следует 

Начало в предыдущих постах