Немного о Ямаре 2

Как там было у Коваля? "Обрывк пергамента..." )))

Убивать его не спешили - ждали выздоровления Фоэрлаха.
Но гворн, почерневший от впитавшейся в дерево крови, напротив входа в вигвам установить не поленились.
Что, разумеется, Ямара не обнадёживало - хотя он, как истинный эльф, ничем не выдавал своих чувств.
Собственно, и альтернативы-то не было: либо откровенно скучать весь срок ожидания, либо подвергаться насмешкам и откровенным намёкам.
Хорошо хоть барда с какой-нибудь заунывной музыкой под боком не разместили - эльфы полагали, что эти завывания психологически подавляют противника.
Ямар предпочитал первое второму. Как выяснилось - зря. Потому что утром четвёртого дня в вигвам вошла жрица.
Чистокровные эльфки не так уж и красивы, вопреки уверениям поэтов. Хотя и поэтов понять можно, выбор у них невелик: воспеть красоту... или отправиться на гворн.
Эльфки просто ярче человеческих женщин - ярче от природы.
Иной тембр речи, звенящий колокольчиками, отработанная десятилетиями пластика омни оэнфа - языка тела - призванная соблазнять не особенно пылких эльфийских стариков... всё это не одного хуманса выбило из седла.
Хотя - это коснулось, как водится, благородных.
Любители крутобоких и толстомясых толстух в эльфках не находят ничего особенного; тем более что омни оэнфа может как разжечь, так и заморозить желание.
Иное дело - жрица, сознательно от этого отказавшаяся. Женщина в белых одеждах, с золотыми, заплетёнными в косы волосами, и маленьким серпом у пояса.
Серпом, которым так удобно вскрывать грудную клетку, принося жертву Солнцу.