Меккерянские истории: "Колизей" - весь

Ага. Вот такая маленькая история. На одну сотню тыщ знаков. )  Подумав, я решила все истории пока выкладывать отдельными произведениями. А дальше - посмотрим. Поэтому там сменились теги - вместо тех, что касались всего "цикла" целиком, поставлены только те, что касаются этой части. Мне кажется, так будет правильнее и честнее по отношению к тем, кто читает. Потому, кто ждал эротику срочно сообщаю - тут её пока нету. Ибо герою десять лет и он пока не настолько заинтересован  в этой стороне жизни. Но в будущем...  ;-)

Это первый из рассказов о жизни Сантиша Акыла. Дальше меня ещё ждет и свадьба, и академия, и секс, и дуэли... События каждой истории могут казаться незаконченными, но исключительно потому, что все они связаны одной главной нитью. О ней станет понятно позже, а пока... Маленький Сантиш Акыл наконец-то встретился с заинтриговавшим его Волокушей...

Мальчик несуетно занимался своей одеждой. Отряхнул штанины, заботливо погладил ткань на груди, снимая невидимые пылинки с отворота. Сунул руку за пазуху, поправляя рубаху под хафтаном, оправился и, внезапно подняв глаза на раба, коротко приказал:

- Покажи зубы!

Волокуша дрогнул. Сглотнул, с трудом проталкивая в нутро тяжёлый комок. Глаза стали как две паршивые стекляшки, выброшенные за ненужностью на пол нерадивым учеником – мутные, пустые, без искры и игры света. Он покосился за спину, туда, где стоял его господин. И сомнений не возникало, что, если осмелься перечить, то об его хребет переломят не одну розгу. Пока до спинного мозга не вобьют понимание – асиантам нельзя говорить «нет». 

Волокуша облизал разбитые кровоточащие губы и молча распахнул их, ощериваясь. Так, как положено на рынке. Нет, не так. Уже распухшие губы не могли разойтись, открывая зубы достаточно, чтобы разглядеть. Словно губы долго месили, как свежее тесто, потом дали подняться на дрожжах и теперь, вспучиваясь бесформенно, они вылезали за отмеренные пределы, закрывая всё своей массой. Зрелище не из приятных! Но мальчика не смутило. 

Поморщившись от неудовольствия, он подступил к рабу, бестрепетно взял его за подбородок, запрокидывая голову, чтобы лучше видеть, и сунул пальцы в рот, силой распахивая оплывшие от опухоли губы. Волокуша дёрнулся от боли, но усидел, зная цену лишнего движения. Вид неподвижного старшего асианта, стоящего за плечами братишки, был угрожающим без лишних слов – только дёрнись! Волокуша, внимая этому предостережению, стоял на коленях молча и неподвижно. 

Мальчик неторопливо и умело щупал рот раба. Его не смущала кровь, текущая по дёснам и щелям меж зубов. Не смущала близость дрожащего от ран и лихорадки обнажённого сильного тела. И взгляды окружающих тоже не заставляли суетиться или отказываться от своего желания. Он бестрепетно ощупывал сколы на зубах, разбитые дёсны, и едва заметно хмурился. 

А Волокуша, дрожа от боли и лихорадки, вздрагивал и даже порывался поднять руку, чтобы защититься, оттолкнуть пальцы юнца из раны. Но только порывался. Здравого рассудка хватало, чтобы не делать большего. 

- М! – вскрикнул он, когда мальчик задел разбитое место. И зажмурился, стискивая кулак нетравмированной руки. 

Юный асиант задержался, дождался, когда Волокуша снова откроет глаза, и спокойно сказал:

- Тебе выбили зуб. Но он ещё сидит в своём гнезде, – и, покосившись на стоящего молча у стены Макараша Агара, добавил: - Лучше будет твоему господину отвести тебя к зубному лечителю, чтобы посадить зуб на живну. Или выдернуть. 

Волокуша, конечно, не отозвался. А вот Агар, коротко кланяясь и старательно не замечая презрительных взглядов гладиаторов, почти беззвучно зашептал слова благодарности за добрый совет. 

Мальчик на него внимания не обратил...