Партийная литература СССР. "Инженеры человеческих душ" и человек-винтик

...Российская империя  относилась к писателям, в общем-то, как собака - к то и дело заводящимся в её шкуре блохам: особо кусачих выгрызала, остальные её не беспокоили и не замечались. Но с началом эры построения нового мира все писатели вынуждены были встать на учёт в партийной организации. Добивались этого просто: чтобы печататься, нужно было иметь удостоверение Союза писателей, в противном случае ты не только не мог публиковаться, но никто даже не и верил, что ты – писатель.

Партийность творчества была при этом в СССР имитацией духовности искусства, точнее, пародией на неё. Эстетика не претендовала на высокий художественный уровень, конфликт между добром и злом из внутреннего мира личности был перенесён во внешнюю социальную среду: это создало иллюзию, будто он решаем посредством партийных преобразований. Таковы были принципы нового социалистического гуманизма.

Логика его тоже сложностью на отличалась: поскольку отживающие социальные условия достойны лишь полного отрицания, то отрицанию подлежит и тот, кто этими условиями сформирован. То есть ценностью обладает только личность, служащая преобразованию общества. Кто не служит, тот враг, а «если враг не сдаётся, его уничтожают», и весь ГУЛАГ опирался на эту самую идею. Писатели же тоже были встроены в рамки строительства социализма: чтобы новый человек чётко ориентировался в сложных обстоятельствах, "инженеры человеческих душ" создавали ясные и простые образцы для подражания. Использовалась давняя особенность культуры: выстраивание человеком своего жизненного поведения по литературным образцам.

Традиция эта опиралась на жития святых. Теперь их место заняли товарищ Дзержинский, Павка Корчагин, Павлик Морозов, молодогвардейцы и династия Журбиных. 

За это писателей кормили — и щедро. Вспомните булгаковский МАССОЛИТ.

Понятно, что не все писатели в душе разделяли эти идеалы. А когда пишешь одно, а думаешь другое – искривляется душа, а внутренняя кривизна написанного людьми с кривыми душами вызывала отторжение и недоверие.

И всё же советские писатели смогли создать человека, который был нужен партии. Смогли они и реально повлиять на общество. Коммунисты произвели в сознании двух поколений взрыв тектонической силы. Они взрастили «нового человека», «человека-винтика».

Эти люди до сих пор среди нас, и уже тридцать лет они тоскуют по СССР. Но вот вопрос: где же были все эти воспитанные партией «новые люди», когда коммунизм рухнул?

 А… так ведь дело в том, что тут вышла  у коммунистов «промашка ужасная». 

Партией создавался особый человек – именно «винтик системы». А что такое винтик? Скрепляющий элемент, шнек — цилиндр с многократно обёрнутой вокруг него резьбой. Закреплённый гайкой, он держит вместе две детали, но при усилении нагрузки на систему резьба слетает, гайка отскакивает в сторону, а винтик летит в другую. Точно то же произошло и тут.

Проблема коммунистов была именно в том, что созданный ими человек-винтик оказался глуповат, внушаем и слабохарактерен, однако, будь он другим, обладай самостоятельным умом и личной волей, – он не захотел бы быть «винтиком». «Винтик» же  не может быть личностью по определению. Личность имеет в самой себе источник своих поступков и не определяется никакой системой. Личность и винтик – понятия-то взаимоисключающие. И потому человечек-винтик так легко предал коммунизм: он не привык брать на себя ответственность за всю систему, тем более что его годами учили не высовываться.

Не того воспитывали, стало быть. Личности же, люди с волей и умом, уравниловку коммунизма не любили. К тому же сын может продолжить дело отца, а может и не продолжить, но внуку уже нет дела до идей деда. А правнуку на идеалы прадеда и вовсе наплевать. Четыре поколения не могут работать на одну и ту же идею: жизнь-то не стоит на месте.

…Хотя вообще-то СССР был уникальным государством с остановившимся временем. Разрыв поколений чувствовался мало: три поколения учились по одним учебникам, воспитывались на одних и тех же примерах, царила одна и та же идеология. «Связь времён» обеспечивалась жёстко, и распалась она только тогда, когда последний, самый глупый винтик понял, что идея обречена...