Драконье молоко

Дракон был здоровый, словно тумба.

Ну, та, которая под памятники вождям поставлена, на главном холме. Матёрая тумба, заслуженная. Вожди на ней сменялись после каждого освободительного похода во славу стенающих под гнетом соседа-узурпатора братьев-соплеменников. Как правило, на того самого «соседа-узурпатора».

Потому что в обороне сидеть завсегда сподручнее, да и меткий стрелок из уютной бойницы попадает верней. Правда, став вождём и затребовав переотливку памятника, «узурпаторы» эту мудрость почему-то быстро забывали — и привет, новый поход. Дальше известно что.

Ланс аккурат колупал швертом облицовку на тумбе, со скуки и похмелья — и никакой и не цельный гранит, а по извёстке плиточкой налепили, — когда его под белы рученьки взяли и к новому вождю да понесли. Вежливо понесли, между прочим, с пониманием. Почти не обижаясь на Лансову ругань и попытки шверт применить по назначению. Так, по рёбрам слегка наваляли, даже без трещин.

Вождь на памятник оказался ну очень похож: тоже весь такой зеленоватый с перепою, в потёках и пятнах на плаще. Отмахавшись и вернув себе шверт, Ланс было по инерции решил колупнуть тронный пень, приняв за памятничную тумбу. Но вождь шевельнул могучей бровью, и как-то сразу передумалось.

Потом состоялся большой разговор. Такие сложные и громкие фразы, как «демографическое давление», «преемственность власти», «экономический кризис» и даже «богоизбранность народа» Ланс внимательно зевал, прикрываясь перчаткой. Вождь тоже зевал — из солидарности. Говорил-то в основном вождиный шаман: тощий, мелкий, глаз навыкат. Небось, ещё и не пил вчера, аспид такой. А вот Ланс бы не отказался, особенно под конец прочувствованной речи.

Но видимо, на службу к вождю брали по совести: аспид умолк и щёлкнул в сторону — стольничим. Тут же принесли такой отборной грибовки, что на душе аж размягчело. Памятник вождю слегка порозовел и решил, что стоит ускорить процесс.

— Короче, — отодвинул он вздохнувшего шамана и встал с трона за закуской. — Земля хе… плохо родит. Бабы тоже хе… нет, бабы хорошие. Но родят плохо. Скотина, опять же, хе... Да не ты скотина, хотя судя по роже — скотина ещё та. Ещё короче: не родит скотина почти совсем. Вот это херово.

Активно присоединяясь насчет закуси, Ланс в охотку ухмыльнулся. Вождю виднее, пока наливает. Тот, словно читая мысль, саморучно добавил в кубки и ткнул пальцем в пол.

— Шаман слушал, чего земля хочет. Неделю слушал, бочку грибовки извёл…

— Смотреть на неё больше не могу… — пробурчал упомянутый. Бодрый и тверезый облик разъяснился.

— …И услышал: жаждет земля драконьего молока. Надо достать. Пойдёшь ты.

— Жаждет чего?!

Брови у Ланса были, конечно, не чета вождиным, но шевелились даже бодрей. С силой вернув их обратно с затылка на место, он отставил кубок — что вообще-то граничило с оскорблением и порой каралось швертом в потайных местах человечьего тела.

Вождь не обиделся. Он развел руками, а шаман снова завёл было в своей манере, но потом опомнился и сократил:

— Молоко. Напиток такой. Мудрецы говорят, раньше его все пили, хворые да хилые особенно. Откуда брали, неизвестно. Ну а дракон — это такой здоровый…

— Да что я, драконов не знаю? — в свою очередь не обиделся и ловко соврал Ланс. Для убедительности рубанул швертом по столу; самый уголок отсёк, чтоб не попортить, но вышло хлёстко. Вождь крякнул и показал большой палец, зажёвывая.

— Я ж говорил. Ну не стой, иди. Вернёшься, награжу. Цепь будет либо золотая и нашейная, либо ржавая и кандальная: зависит от добычи. Вопросы?

Вопросов не возникло. Взяв со стола окорок поувесистее и отобрав мех с грибовкой у стольничего, Ланс отправился искать дракона.

И нашёл. Дракон был здоровый, тумбовидный и улыбался приветливо. Под коленками заскребло нехорошим.

— Здравствуй, — голос у дракона оказался мягким и тёплым, словно женщина, которой пообещали новых платков. — Дай угадаю: за молоком?

— Ага, — Ланс на всякий случай мелко отшагнул назад и как бы невзначай поправил шверт за поясом. — Вождь послал.

— Ох уж мне эти обряды плодородия… — сладко и даже мечтательно потянулся собеседник. — Только я тебе по секрету скажу: нет в мире молока. Давно уже нет.

— Так это… Знаю я. Точнее, не знаю. Я слово-то такое впервые от вождя услышал! Что оно есть?

Поправив очки и одёрнув сюртук, дракон поцокал языком.

— Не есть, а пить, строго говоря. Хотя животные, которые вскармливали им своё потомство, назывались именно млекопитающими. Но это всё семантические дебри. Видишь ли, млекопитающих-то не осталось…

— Не понял, — напрягся Ланс и сделал ещё один шажок назад. — Так а что с молоком-то?

— А тут в игру вступает всеми любимая омонимия, — подмигнул в ответ собеседник. — Видишь ли, ассоциативные ряды бывают такими причудливыми…

Причудливости Лансу уже хватило за глаза. Он откусил от остатков окорока, бросил на землю пустой мех, выхватил шверт и стал в оборонительную позу. Но дракон и не думал нападать. Он просто обошёл вокруг, поглядывая на гостя и потирая пальцы.

— Я не настаиваю. Нет, правда. Но и не думаю, что вождь одобрит. Они, как правило, не склонны одобрять.

Ланс вздохнул, шевельнул моргательной перепонкой, пригладил вздыбившуюся чешую на затылке и опустил руки.

— Ну? Делать-то что надо?

Дракон ещё раз улыбнулся, подошёл ближе и начал расстёгивать ширинку…