Попытка графомании

Старина Жак, как его теперь называли, вышел из бара, прислонился к дверному косяку, закурил. В темнеющем небе сверкнули одна за другой две огненных полоски. Небо избавляется от наследия времен Третьей Войны, но вряд ли когда-нибудь избавится от него до конца. Осколки разбитых спутников, нескольких орбитальных оружейных платформ и сотен тонн стальных шариков, которые русские и китайцы запустили в космос, чтобы лишить своих врагов преимущества в космосе. Говорят, что сработало отлично, за день на орбите не осталось ни одного военного спутника, ни одной целой оружейной платформы. Впрочем, не осталось и мирных спутников, космических лабораторий и надежды на полеты в космос ближайшие много десятков лет. Говорят, что скоро небо над полюсами очистится, а там, глядишь, можно будет взлететь. Или наоборот сесть на землю.

Впрочем, это не важно – подумал Жак. Его сын, его малыш Морис, остался на лунной базе почти двадцать лет назад. Никто не сказал ему ничего о судьбе сына, всем плевать на старого моряка. Но по слухам связь с Луной прервалась на второй год после начала войны. Ничего удивительного – Луна полностью зависела от Земли. Удивительно, что они продержались так долго.

Он затянулся, проводил взглядом двоих людей, искавших что-то на берегу. Желтые круги на одежде – япы. Сраные япы, из-за которых все началось. Когда в сороковом, через век после нападения на американцев, их чертов император решил напасть на русских, никто не ожидал, что русские ответят так серьезно. В ответ на бомбардировку своих городов, они запустили сотни ракет, часть из них сбили, но и половины хватило, чтобы превратить Японию в ад. Черт знает сколько на самом деле атомных бомб рванули одновременно. Японии по сути не стало.

А потом в ад превратился весь мир. Семидневная война. В Библии написано, что богу хватило пять дней на сотворение мира. Людям не хватило семи, чтобы его полностью разрушить. Но пытались они от души.

Жак отбросил окурок самокрутки, посмотрел на пожелтевшие от табака ногти большого и указательного пальцев, на распухшие от работы суставы. Недолго ему осталось – пока еще руки его не слишком подводят, и он может выходить в море, но суставы болят все сильнее. Год-два и море выбросит его на берег как кусок плавника. Он с тоской посмотрел на стоявшую у причала «Селин». Яхта, принадлежавшая когда-то его отцу, на которой он впервые вышел море, еще там, у Лазурного Берега, во Франции. В те далекие времена, когда большинство жителей Франции говорили по-французски и не ходили в мечети. «Селин» стала его домом после смерти жены, когда он продал квартиру в Марселе, чтобы оплатить учебу сына. «Селин» довезла его и дюжину беженцев-христиан в Австралию после марсельской резни. Вряд ли старая яхта сильно его переживет – здесь в цене лоханки попроще или повместительней.

- Месье Жак? – человек, окликнувший его стоял в тени навеса, лица было не разглядеть. Рослый, крепко сложенный мужчина. - Мне сказали, что вы капитан и владелец быстроходной яхты.

- Жак Вилье, к вашим услугам. – Жак с некоторым удивлением понял, что говорят они по-французски. В отличие от незнакомца, сам он говорил с некоторым трудом, уже долгое время он не встречал никого, кто бы говорил на его родном языке. Незнакомец же говорил… Слишком правильно. Такого французского Жак не слышал со времен Бельмондо и ДеЛона.