Кульминация и звонкий финал

К концу празднества оба брата с тревогой посматривали на мать. Она всё чаще оставляла мужа за столом одного, а сама с наполненным бокалом бродила по залу, поочерёдно присаживаясь то к родственникам, то к их общим с Павлом Ивановичем друзьям. 

Всерьёз заволноваться пришлось, когда голос Юлии Фёдоровны, ставший вдруг громким и визгливым, повторил не звучавшее неоднократно в разных концах зала: «А моих сыновей ты тоже возьмёшь?», а совершенно другое — в корне меняющее образ смиренной хранительницы семейного очага. 

— Проститутку в дом привёл! 

Раскрасневшаяся жена «патриция» — так метко в своём тосте назвал Павла Ивановича один из его бывших подчинённых — вспоминала первую встречу с давно уже умершей свекровью. 

— Это он меня так к своей мамаше свозил, — жаловалась почти незнакомой женщине Юлия Фёдоровна. — Вы представляете, она рылась в нашем чемодане и нашла мои чулки. Это было жутко, что она нам устроила. Какими словами меня поливала! Проститутку в дом привёл! Понимаете? Да был бы ещё дом, как дом, а то — хибара деревенская, развалюха. Полы земляные. Я боялась притронуться там ко всему. Хлев. Стойло коровье в сто раз лучше, чем дом тот. И вы думаете он меня защитил? Ни-че-го… 

И Юлия Фёдоровна с хрипом процедила: 

— Ненавижу. 

— Уводи мать, — скомандовал брату Кирилл. 

После того как Юлию Фёдоровну сопроводили к тронному месту, её ещё долго уговаривали сесть за стол. Помогала Валентина, которая ни на шаг потом не отходила от подруги.  

— Надо заканчивать этот балаган, — дёргал брата Кирилл, — а то ещё и до драки дойдёт. Получил, что хотел? Доволен?

Геннадий поспешил на кухню, желая поторопить ресторан насчет десерта и перехватить метрдотеля, для которого приготовил конверт с оставшейся за банкет суммой.

— Бледненькой что-то мамулька ваша стала, — осторожно заметила тётя Кларисса, подойдя к Кириллу.  

Забеспокоился и Павел Иванович. Он видел, как жена в поиске удобной позы мостится в углу трона и без конца прикладывает руку к сердцу — чуть повыше своего объёмного бюста. 

— Ты чего елозишь? Немного уж осталось. Смирно сиди. 

— Плохо мне. Не понимаешь? — с нескрываемым раздражением ответила она. 

— Окосела, что ли? Дорвалась, гадина…

— Отстань от меня, — отмахнулась Юлия.

Закрыв глаза, она на какое-то время замерла.  Генерал трухнул и поспешил на поиски младшего сына. Геннадий, который к тому времени рассчитывался за ресторан, выкладывал перед распорядителем банкета новенькие купюры. 

— Пойдём, Генка, там мать что-то чудит. За сердце хватается.

— Может, скорую вызвать? — заинтересовался ситуацией метрдотель. — Организуем. Без проблем, — и вопросительно посмотрел не на старика, а на его сына. 

Геннадий полез в карман за бумажником. 

— Вызывай. 

Бойцов-старший подождал пока администратор скроется с глаз, взял сына за локоть и прошептал: 

— Золотишко. 

— Что? — не понял Геннадий.

— Золотишко надо бы с неё снять. А то в больницах этих… — и, не договорив, поспешил к жене. Ему нужно было опередить медиков. 

Юлия Фёдоровна полулежала на троне в неудобной позе. Бледное лицо генеральши сводила судорога полувековой тоски.