Всем писателям и поэтам посвящается

Вспомнилось тут прекрасное) Прямо даже перечитать захотелось.

- ...Ты стал чертовски раздражителен, Лютик. Невозможно не заметить, что это как-то связано с бумагой, которую ты с некоторых пор принялся пачкать на биваках огрызком свинчатки.

- Факт бесспорный, - подтвердил вампир Регис, подбрасывая в огонь березовые ветки. - Последнее время наш менестрель стал раздражительным, да к тому же скрытным, таинственным и жаждущим уединения. О нет, в отправлении естественных потребностей присутствие свидетелей ему отнюдь не мешает, чему, впрочем, в нашей ситуации удивляться не приходится. Стыдливая скрытность и раздражительность, вызываемая посторонними взглядами, связаны у него исключительно с процессом покрывания бумаги бисерным почерком. Неужто мы присутствуем при рождении поэмы? Рапсодии? Эпоса? Романса? Канцоны, наконец?

- Нет, - возразил Геральт, придвигаясь к костру и укутываясь попоной. - Я его знаю. Это не может быть рифмованная речь, ибо он не богохульствует, не бормочет себе под нос и не подсчитывает количество слогов на пальцах. Он пишет в тишине, и, стало быть, это - проза.

- Проза! - Вампир сверкнул острыми клыками, отчего обычно воздерживался. - Уж не роман ли? Либо эссе? Моралите? О громы небесные, Лютик! Не мучай нас. Не злоупотребляй... Раскрой, что пишешь? 

- Мемуары.
     - Чего-чего?

- Из сих записок, - Лютик продемонстрировал набитую бумагой тубу, - возникнет труд моей жизни. Мемуары, называемые "Пятьдесят лет поэзии".

- Вздорный и нелепый труд, - сухо отметил Кагыр. - У поэзии нет возраста.

- Если все же принять, что есть, - добавил вампир, - то она много древнее.

- Вы не поняли. Название означает, что автор произведения отдал пятьдесят лет, не больше и не меньше, служению Госпоже Поэзии.

- В таком случае это еще больший вздор, - возразил ведьмак. - Ведь тебе, Лютик, нет и сорока. Искусство писать тебе вбили розгами в задницу в храмовой инфиме <Инфима (от лат. infirnitas) - начальная школа, школа низшего уровня.> в восьмилетнем возрасте. Даже если ты писал стихи уже там, то ты служишь своей Госпоже Поэзии не больше тридцати лет. Но я-то прекрасно знаю, ибо ты сам не раз об этом говорил, что всерьез рифмовать и придумывать мелодии начал в девятнадцать лет, вдохновленный любовью к графине де Стэль. И значит, стаж твоего служения упомянутой Госпоже, друг мой Лютик, не дотягивает даже до двадцати лет. Тогда откуда же набралось пятьдесят в названии труда? Может быть, служение графине засчитывается как год за два? Или это метафора? 

- Я, - надулся поэт, - охватываю мыслью широкие горизонты. Описываю современность, но заглядываю и в будущее. Произведение, которое я начинаю создавать, я намерен издать лет через двадцать-тридцать, а тогда никто не усомнится в правильности данного мемуарам заглавия.

- Ага, теперь понимаю. Если меня что-то удивляет, так это твоя предусмотрительность. Обычно завтрашний день тебя интересовал мало.

- Завтрашний день меня по-прежнему мало интересует, - высокомерно возвестил поэт. - Я мыслю о потомках. О вечности!

- С точки зрения потомков, - заметил Регис, - не очень-то этично начинать писать уже сейчас, так сказать, "на вырост". Потомки имеют право, увидев такое название, ожидать произведения, написанного с реальной полувековой перспективы личностью, обладающей реальным полувековым объемом знаний и экспериенции <Экспериенция (от лат. experientia) - опыт, знание предмета >.

- Человек, экспериенция коего насчитывает полвека, - резко прервал Лютик, - должен по самой природе вещей быть семидесятилетним дряхлым дедом, с мозгом, разжиженным склерозом. Такому следует посиживать на веранде в валенках и попердывать, а не мемуары писать, потому как люди смеяться будут. Я такой ошибки не совершу, напишу свои воспоминания раньше, пребывая в расцвете творческих сил. Позже, перед тем как издать труд, я лишь введу небольшие косметические поправки.

- В этом есть свои достоинства. - Геральт помассировал и осторожно согнул больное колено. - Особенно для нас. Потому как хоть мы, несомненно, фигурируем в его произведении и хоть он, несомненно же, не оставил на нас сухой нитки, через полвека это уже не будет иметь для нас
большого значения.

- Что есть полвека? - усмехнулся вампир. - Мгновение, момент... Да, Лютик, небольшое замечание: "Полвека поэзии" звучит, на мой взгляд, лучше, чем "Пятьдесят лет".

(с) А. Сапковский. Башня Ласточки.