Отзыв на "Семеро смелых" (Клуб злодеев)

Информация к размышлению: 

Рассказ Шибанутого очкозавра “Семеро смелых” был добровольно внесён самим автором в списки на критику Клуба злодеев. Вокруг двух полученных отзывов (из положенных по регламенту трёх) возникла жаркая дискуссия.

Вызвавшаяся разобрать текст в третий раз садистка-дебютантка (то бишь я) с отзывами коллег-злобарей ознакомилась задолго до прочтения предмета дискуссии.

В этом отзыве не будет рассматриваться позиция автора рассказа по политическим вопросам, не будет поиска неточностей в приводимых исторических данных и указания на манипулятивные подтасовки и cherry picking в подаче этих самых данных. Рассказ “Семеро смелых” был заявлен как художественный текст, и именно с этой точки зрения он и будет проанализирован: то есть, вот давайте допустим, что в рамках мира рассказа всё было именно так, как написал автор.

— — — 

Каюсь, я немного затянула с написанием этого разбора, так как поняла, что из всех вопросов, возникших в процессе чтения рассказа, к концу остался ровно один, крайне сложный: ставить ли spoiler alert. С одной стороны, без упоминания ряда деталей обсудить текст у меня не получится, и, как бы, хорошим тоном было бы об этом предупредить тех, кто спойлеров не любит. А с другой — по определению, спойлер уничтожает интригу, раскрывая важные сюжетные моменты, а в “Семерых смелых”

Оговорюсь: не то, чтобы это было так уж плохо само по себе; проза бывает разная. Есть немало произведений, где не так важны сами события, сколько то, как они описаны. Например, сухой пересказ пусть даже всех сюжетных перипетий “Ста лет одиночества” или “Детей против волшебников” наверняка не сможет всерьёз повлиять на силу впечатлений читателя, которые тот получит при погружении непосредственно в тексты этих книг. Так что отмечу: автора “Семерых смелых” никак не упрекнёшь в косноязычии. Пишет он грамотно (глаз зацепился всего за пару огрехов), образы выстраивать умеет — когда хочет. И если вам интересно самостоятельно составить мнение о предмете обсуждения — или просто любопытно — смело открывайте. Хотя, на мой вкус, учебник лучше (и скоро станет понятно, почему).

А теперь к сути. Выдвинутый тезис о специфике сюжета данного рассказа требует доказательств, так что поговорим о структуре.

Что делает набор абзацев именно художественным рассказом? Наличие сюжетной линии (лучше, если она одна, ведь рассказ — это краткая, сжатая форма повествования, и растекание мыслью ей вредит; но допустимо и несколько) и проблемы, раскрытию которой и посвящён текст (и вот проблема должна быть одна, чтобы не терялась фокусировка). А чтобы рассказ получился законченным малым прозаическим произведением, а не просто хроникой-пересказом или серией словесных зарисовок, у него должны быть, как минимум, завязка, кульминация и развязка.

Какова же структура в “Семерых смелых”?

Формально, композиция у рассказа следующая: вводная сцена — семь эпизодов по числу персонажей о том, как сложились их судьбы — завершающая сцена. Казалось бы, ничего сложного, и вроде как очевидно, что тут и завязка, и развязка есть, а кульминации должны быть в каждой сюжетной линии (потому что они независимы друг от друга), либо нарастание некоего объединяющего конфликта, его пик и разрешение могли бы пройти через судьбы героев как что-то  вроде эстафеты (сразу предупреждаю, ничего подобного тут нет).

Пройдёмся же внимательно.

Название — “Семеро смелых” задаёт нам возможную тему, вокруг которой, как предположил бы читатель, будет что-то крутиться: смелость (запомним это).

Вводная сцена

1935 год, “Артек”, семеро мальчишек мечтают каждый о своём (запомним: Мечты) и дают обещание встретиться через десять лет. 

Эта сцена работает как надо: даёт экспозицию персонажей, показывает, что их объединяет и даёт им штришки индивидуальности, а обещание однозначно воспринимается как завязка.

Таким образом, здесь вполне ясно задаётся интрига: выполнят ли ребята обещанное, соберутся ли? Какими они будут (после изменения, которое должно бы произойти в кульминации)?

1. Сашка

Фрагмент открывает [информация к размышлению] — вводный кусок информации о некоторых исторических реалиях: 4 коротких абзаца чистой фактологии. 

(Это просто сводка, не художественный текст; окей, нам таким образом дали вводную, куда судьбой занесло Сашку.)

— — — 

Цитата из дневника персонажа. 

(к ней мы ещё вернёмся; получается, что это ещё одна вводная: обозначена рефлексия персонажа не тему обстоятельств, в которые его занесло судьбой. Плюс небольшой инфодамп, да.)

— — — 

Поляк Метельский стреляет в красноармейца, насмерть. 

(Короткая, на треть странички, сцена выстрела — единственное событие в этом фрагменте. И оно не имеет толком развития: даже то, что случилось дальше с поляком, подано в режиме post factum.)

— — — 

[заметки на полях]

(два (пронумерованных) абзаца чистой исторической фактологии на ту же тему, что и две первых вводных; опять-таки, это не художественный текст.)

• фото и газетные вырезки, тоже в копилку фактологии.

…………

Всё, сюжетная линия Сашки закончена. Что же мы имеем?

Во-первых, единственным действующим лицом эпизода является отнюдь не Сашка, а поляк. Который совершает ровно одно действие: стреляет (повторяю: то, что с ним произошло дальше, сообщается в формате “через пять дней с ним случится то-то”, это тот же инфодамп, как и прочие абзацы с перечислениями фактов; ни-ка-кой интриги не подразумевается даже самим стилем подачи). Об арке характера — что поляка, что Сашки, — речи не идёт, потому что у обоих схвачено по одной точке (состояние ума Сашки на момент гибели и мотивация поляка на момент выстрела). То есть, перед нами не цельный микросюжет, а зарисовка.

Во-вторых, этот самый дневник персонажа: в нём есть стартовая точка внутреннего конфликта (сомнения и непонимание ситуации), некоторое количество информации, которая вообще никак не сыграет, и пара строк, которые делают его рефлексию о дружбе с немцами бессмысленной (даже если не читать предоставленную автором ниже вырезку с текстом договора о дружбе и границе, из которого тоже никак не следуют те выводы, что наивный и, видимо, просто не очень умный Сашка сделал). 

А вот чего в этом дневнике нет, так это ни раскрытия темы Мечты (это ружьё не стреляет), ни темы Смелости. Вот серьёзно, в эпизоде Сашка — случайная жертва. И в дневнике подчёркивается, что обстановка мирная, цветы-улыбки-дружба. То есть, даже за кадром пространства для какого-то смелого поступка нет.

Если только не считать смелым поступком саму запись в личный дневник сумбурного потока мыслей с упоминанием Ягоды и подменой понятий (“вести себя дружелюбно на границе при контактах с потенциальным противником, чтобы не спровоцировать конфликт раньше времени” никак не равно “стать настоящим другом вчерашнему врагу”). 

Итог: в самом эпизоде нет ни внятного самостоятельного сюжета о жизни и смерти одного из семерых (или о сомнениях и их разрешении в ту или иную сторону; или о разнице между настоящими друзьями и дружбой с фашистом; или о переживаниях по поводу переселения поволжских немцев; или ещё хоть о чём-то из того вороха потенциальных, но никак не актуализировавшихся конфликтов, обозначенных в куче вводных), ни толковой смысловой привязки судьбы Сашки к стартовой сцене (одного только упоминания друзей в Артеке недостаточно). Тема в эпизоде своя (неправильно понятая дружба) и никак не согласуется ни с предполагаемыми сквозными темами (смелость, мечты, обещание), ни с событийным рядом этого эпизода (выстрел поляка и его причины), ни с большей частью информации из кучи вводных. 

Но ладно, допустим. Мы понимаем, что Сашка на встречу друзей не доедет, и мечта его не сбылась из-за войны.

Дальше.

2. Колька

[информация к размышлению] 

(Сводка, играет ту же роль, что и аналогичный кусок в предыдущем эпизоде.)

— — — 

Поток сознания с флэшбэком и рефлексией (мы узнаём, что Колька теперь пограничник, от мечты временно отказался). Пограничники получают задание.

— — — 

Три фразы о том, что пограничники выполнили задание, и труда это не составило.

Post factum: Колька закончился (не героически).

— — — 

[заметки на полях]

(Ещё немного информации с цифирками.)

…………

В этом эпизоде всё ещё нет сюжета (у пограничников не было челленджа от слова вообще; у Кольки нет даже сомнений и внутреннего конфликта; отказ от мечты из-за смерти соседа подан во флэшбэке), но хотя бы раскрыто, что вообще случилось с мечтой, и можно засчитать наличие смелости (ведь Колька не в курсе, что разыскиваемый финн не опасен; да и вообще пойти в пограничники по той причине ,по которой это сделал он — это смелость и твёрдость характера).

3. Варгам

[информация к размышлению] 

— — — 

Вводная (куда ж без неё). Варгам слушает приказ №270, рефлексирует: сначала соглашается, потом сомневается, всё-таки хочет на фронт. А оказывается в Иране.

— — — 

Раненый Варгам помнит о приказе и не хочет сдаваться, так что убивает врага и себя.

— — — 

инфодамп

— — — 

ещё один инфодамп (совсем не понятно, к чему он в этом эпизоде, ну ладно)

— — — 

[заметки на полях]

(очередные)

…………

Ура, в этом эпизоде сюжет есть! И развитие персонажа есть, для рассказа достаточное: персонаж выслушал приказ, испытал внутреннюю борьбу, сделал выбор в пользу принятия, получил внезапный поворот: он-то считал справедливой войну оборонительную, но назначение получил на захватническую операцию; оказался в критической ситуации и принял финальное решение, помня о полученном приказе. 

С вводными опять перегруз, подводка, рефлексия и флэшбэк занимает где-то 1,5 страницы, а кусочек куцего экшона с кульминацией и развязкой от силы половинку, зато тема смелости раскрыта.

4. Севка

 [информация к размышлению] 

— — — 

Длинная вводная с рефлексией и флэшбэками (тм). Семь строчек собственно действия. 

(Севка голодает. Севка попал в плен)

— — — 

Post factum на три строчки: Севка сбежал из плена и пережил войну.

— — — 

[заметки на полях]

(куда же мы без них)

…………

Рано мы в прошлом эпизоде обрадовались: опять у нас тут вводная-которая-настоящая-вводная с нагнетанием проблемы голода никак не связана с симулякром драмы персонажа, так что нагнетание целиком и полностью уходит в молоко, потому как не работает на повышение ставок (оно тут чисто иллюстративное — и это тоже стоит запомнить); спасение из плена происходит за кадром и не влечёт за собой никаких последствий. 

И вот на последнем пункте хочется остановиться: а ведь этой зарисовкой про судьбу Севки автор перечёркивает эффект от собственных инфодампов про то, что-де сдаваться в плен было чревато. Значит, не так уж неотвратимо чревато, да?

Смелость есть, засчитываем.

5. Очир

[информация к размышлению] 

— — — 

Вводная. Танкисты получили трудновыполнимый приказ. Очир гонит несвоевременное беспокойство об отце. Его танк подбили, но он выжил. 

Приказ выполнили (да-да, об этом опять одной строкой).

— — — 

Post factum: потом Очир застрелится.

Кусок инфодампа (функционально он тут всё-таки по делу: объясняет, из-за чего герой сломался)

— — — 

Рефлексия Очира с цитированием Шекспира перед смертью.

— — — 

[заметки на полях]

(на этот раз действительно короткая заметочка, а не как обычно блок фактов из спецлитературы)

…………

Итак, у нас тут есть внутренняя драма персонажа, с которой тот не справляется. Не будем придираться к тому, что она показана в два штриха (обозначено, что волновался — сломался, и обиделся, когда узнал правду), она хотя бы есть.

И на этот раз она не только не связана с событийной частью, но ещё и идёт отдельным блоком. Всё вместе это не связная история, это три ошмётка истории, брошенных рядом как попало.

Но ладно, история персонажа рассказана, за смелость формально можно принять то, что его танк шёл впереди при исполнении самоубийственного задания (хотя само это действие абсолютно ни на что не влияет). 

6. Митька

[информация к размышлению] 

— — — 

Для разнообразия, начинается с флэшбэка, он же инфодамп с прилагающейся газетной вырезкой.

Короткая вводная о том, что советские солдаты два дня мирно идут по Болгарии… и всё.

(События? Сюжет? Зачем они читателю?)

— — — 

Post factum: Митька переживёт войну.

— — — 

[заметки на полях]

(если вам кажется, что их тут больше, чем сюжетного текста — вам не кажется)

…………

Новый уровень взят: вводные есть, действия нет вообще. И снова вопрос: а в чём смелость Митьки?

Да: персонаж отказался от собственного отца, тогда как в предыдущем фрагменте его друг не отказался — и плохо кончил. Не думаю, что из этого следует делать какие-либо выводы: в этом тексте и без того нагромождено слишком много фрагментов разрозненной информации, многие из которых никак ни к чему не подвязаны, так что проводить параллели между судьбами героев кажется излишним поиском глубинных смыслов.

7. Васёк

 [информация к размышлению] 

— — — 

Без вводных попадаем сразу в гущу действия: идёт бойня десанта с японцами. Герой кидает гранаты в амбразуры. Это не даёт должного эффекта. Герой чуть-чуть рефлексирует и закрывает амбразуру своим телом. 

— — — 

[заметки на полях]

(честно-честно, эти — последние)

…………

Это не полноценный сюжет, а всего одна сцена; но она написана динамично, необходимая для пояснения происходящего информация аккуратно подаётся по ходу дела и там, где она к месту (то есть, автор так умеет!). И смелость Васька показана, вопросов нет.

Завершающая сцена

Я намеренно не называю её финалом, и уж тем более развязкой. Потому что в ней нет ни слова о предыдущих персонажах: семеро других мальчиков в открывшемся “Артеке” мечтают о мире без войны. 

Если бы у нас погибли все семь предыдущих, такой финал можно было бы считать годным: утверждение, что всё-таки жизнь продолжается, новое поколение приходит на смену.

Но у нас есть пара выживших, так что, получается, интрига, заданная в начале (выполнят ли обещание?) осталась за бортом.

Удалось ли свести семь линий к единому финалу? Нет.

Раскрыта ли тема смелости? Не у всех.

Можно ли проследить в тексте завязку-кульминацию-развязку? В эту структуру укладывается две, ну с большой натяжкой три линии из семи; остальные оборваны.

А что у нас с объединяющей всё проблематикой? С этим вообще беда: под грудой лишних данных обрывки сюжетных зарисовок теряются, обрастают избыточными зачатками конфликтов, ни один из которых ни во что не развивается. 

О чём рассказ? Да ни о чём, потому что рассказа-то нет: есть заметки на полях — художественные зарисовки о семерых ничем существенным не связанных героев на полях конспекта по истории. А конспект художественным текстом не является, это другой жанр. И тут я повторюсь: нормальный учебник лучше, там подача более связная. 

Разумеется, для полноты разбора я вынуждена сказать о том, о чём выше умолчала.

Сюжета в “Семерых смелых” нет, а вот нарратив — есть. Автор выстроил свой сюжет не вокруг героев (как можно было бы подумать исходя из названия и завязки), а вокруг тех самых инфодампов: он старательно выкладывал кусочки мозаики так, чтобы читатель сложил их в некую картинку сам. А зарисовки о судьбах мальчишек — это лишь иллюстрации, снимки конкретных лиц войны, они вставлены… нет, неправильно: вброшены на стол к прочим деталям мозаики чисто для “закрепления материала”. 

Только вот и с этой точки зрения сработано плохо.

 Во-первых, паззл, видимо. рассчитан на тех, для кого все эти “факты к размышлению” в новинку, и потому могут взбудоражить; но для тех, кто и так имеет представление о тех событиях, всё это выглядит лишь как напоминание об одних деталях (и умалчивание ряда других); нормальная реакция: “ну да, было, и что?” — а ничего, не складывается паззл во что-то цельное.

Во-вторых, часть персонажных зарисовок не работает на идею, часть плохо соотносится с заявленными темами, мысль, которую хотел донести автор, если и была вообще в замысле, теряется.

Итог: автор изучил материалы по определённому историческому периоду, сам явно сильно впечатлился, но не стал как-то творчески перерабатывать, пропускать через себя, не соткал из них связное полотно художественного текста. Вместо этого он решил вывалить на читателя ворох справочного материала и сколько-то одноклеточных зарисовок на вольную тему, чтобы читатель думал и собирал предложенное в единое повествование в своей голове. Автор при этом остаётся в “нейтральной” позиции: он как бы ничего и не утверждал, ведь это читатель додумал себе то, что додумал.

Только это ж не рассказ получается, а набор деталек для рассказа “Сделай сам”, причём если не добавить СПГС по вкусу -- ничего не склеится.