Про день открытых дверей в дурке и зеленые рукава

Утречком позвонила мне подруга и с придыханием сообщила, что расцвели яблоньки. В ее голосе было столько счастья от осознания этого факта, что мне немедленно стало завидно. Я тоже захотела яблоньку и счастья, тем более что у меня к белым цветам особенная авторская страсть. А еще мне нужны были кисточки, двоечка и троечка. Всякие есть, а таких нету и мне от этого печально.

На улице был прекрасный день, солнечный и весенний. Птички пели, дети орали, какие-то пьяные чуваки тоже орали, короче сплошная пастораль. Я надела свой любимый зеленый сюртук пиджак, потому что в другого цвета пиджаке фоткать белые цветы некузяво. И джинсы с дырками, потому что в душе у меня все еще 2007-й. Я была такая одухотворенная, рыжая, в красивых джинсах, пиджачке и в духах от Айзенберга. Весь мир был передо мной, ага.

Стою я на кассе в книжном, с кисточками, двоечкой и троечкой, радуюсь, что они у меня теперь есть. А передо мной - высокий дяденька. Носатый, с грустными глазами, в мятой рубашке и портфельчиком. На певца моего любимого похож. А я в зеленом пиджаке, с кисточками и весь мир передо мной. Я вообще обычно к людям не пристаю, но тут же вы понимаете, нужно поделиться хорошим настроением.

-- Мужчина, -- радостно ему говорю, -- вы так похожи на Дрю Серича!

А он поворачивается ко мне. И смотрит ласково на меня, красивую в зеленом пиджаке, своими грустными глазами, как у немецкого певца. И говорит, грустно-грустно, приятным баритоном:

-- Ну пиздец. 

И тут бы мне понять, что что-то не так, свернуть свои затеи с яблоньками и бочком пробираться домой, потупив глазки, но я не такая, нет. Нифига.

Я взяла себе кофе и пошла искать яблоньку. Потому что мужик, похожий на Дрю Серича, конечно, прав, но этот самый-то всегда, а вот яблонька через пару дней облетит. 

Села я значит на лавочку и давай вспоминать, где тут ближайшая яблонька. Пью кофе и думаю, какой замечательный день и как клево орут птички и какие-то пьяные чуваки.

И тут рядом со мной садится тело.

Лучше всего бы это тело описал Лавкрафт, потому что это было нечто хтонически огромное и страшное как три Ктулху. И очень, очень пьяное.

Пьяное, похожее на Ктулху, взяло меня кокетливо щупальцем за плечико, и молвило человечьим голосом:

-- Валера. Я Валера. И я сейчас двигал шкаф.

Ну зашибись тебе, думаю, Валера, который двигал шкаф. Я вообще-то пребывала в сладостных мечтах о яблоньках, и вот это в мою картину мира нифига не укладывалось. 

-- А вы очень приятно пахнете, -- сказал мне Валера, который двигал шкаф.
И я сразу решила выкинуть свои духи от Айзенберга и пользоваться вместо них дихлофосом. 

-- А еще вы рыженькая, как в мультике, -- продолжил Валера, и мне стало окончательно нехорошо. Потому что я ничо не поняла, чего ему от меня надо и зачем мне это все знать.

-- Вы, наверное, выпили? -- ласково спросила я у него, двигаясь по лавочке подальше от щупальца.

-- Нет, -- сказал Валера. -- Я покушал.

И знаете, мне вот капец стало нехорошо. Потому что я вполне допускала, что чувак собрался еще кушать. Прямо тут, на лавочке. Прямо меня.

-- Хорошо, что вы покушали, Валера. Я пойду, у меня утюг не выключен...

Валера молчал и смотрел на меня в упор своими глазками, целиком состоящими из зрачка. Я не знаю, можно ли смотреть таким людям в глазки, но я поняла, что имелось ввиду под Бездной, которая смотрит на тебя. 

-- Вот мой телефон, -- наконец сказал Валера, и положил мне на колени телефон. Прямо телефон. Прямо на колени. Прямо свободным щупальцем. -- Что вы думаете о ситуации в стране?

Я вообще ничо не думала о ситуации в стране, но вопрос меня, признаюсь, обескуражил. 

Я честно сказала ему, что шайсэ. А потом сказала, что у меня кофе кончился, технично вывернулась из-под щупальца и очень быстро побрела на проезжую часть бросаться под самосвал. 

Мне в спину донеслось очень грустное "Пока..."

И вот если бы у меня было хоть немножечко мозгов, я не встретив самосвал пошла бы домой. Но мозгов у меня не было, а были слабоумие, отвага и желание яблоньки. И я пошла искать долбаную яблоньку, потому что не зря же я такая красивая вышла из дома в зеленом пиджаке, когда орали птички и чуваки. 

И зашла я во дворик, где должна была быть яблонька. И увидела я молодого парнишку самого трогательного вида, на этой лавочке скрючившегося. А так как жизнь меня ничему не учит, я подошла спросить, а не плохо ли парнишке трогательного вида. И таки ему правда было не очень хорошо. Он смотрел на меня исполненными страдания глазами. И молчал. 

И мочился прямо на дорожку, скромненько расстегнув ширинку и пытаясь прикрыться ладошкой. 

Но так как парнишка трогательного вида был пьян в говно, ладошкой он просто махал над своим хозяйством, чтобы если кто еще не заметил это сокровище, точно исправил это упущение. 

Знаете что?

Я таки нашла что-то. Я не знаю что это, но оно с белыми цветами и красивое. 

Вот фоточка, а я посижу-ка пожалуй дома еще месяц, для профилактики. Мало ли чо.