КВ. Рабочее. Отрывок

Просто поделиться. Пишу КВ-3. Заключительная часть. Увязываю тропы, рублю гордеевы узлы, сжигаю мосты, выкатываю рояли и жму на курки ружей. В этой части всё так увязано меж собой, что что-то вытащить на всеобщее обозрение и показать как цельный отрывок особо не получается. Но вот одна такая мини-сценка, вроде, может выглядеть как вполне законченный виточек.  

Ясно-дело, что это спойлер и читать его тем, у кого спойлерофобия, не рекомендуется ) 

Дело происходит сразу после суда над опальными принцами (лецами), в подвале дворца, куда увели их танов - телохранителей - которых по приказу правителя должны по утру жестоко казнить... 

Герои - 

Яр-Тал (он же Вил-И-Он) - юный главнокомандующий; 

Кай и Гор - таны, т.е. телохранители опальных принцев (лецев) Митцу и Кара; 

Сав-Дор - личник, то бишь командир охраны во дворце. 

- Где таны? – хрипло спросил Яр. – Я хочу их посетить.

Сав-Дор молча кивнул и вышел вперёд, показывая дорогу. Всё так же – уверенным плавным шагом благого, нацеленного на битву. То ли и верно всегда такой, то ли командир только что возвращённого к личной службе трону рода был озабочен происходящим и ждал дурного каждое мгновение.  

Они быстро прошли полдворца и вступили в уже знакомые Яру коридоры «красного крыла».

- Здесь, - кивнул Сав-Дор на затемнённый коридор с редкими световыми окошками под потолком. В коридоре стояло четверо ватажников сарской сотни – суровые парни в рассвете формы и с явными следами благой крови. Перед Яром они вытянулись, целясь взглядами поверх его головы. Так положено. Натянуты, напряжены – дай приказ и рванут, как стрела с тетивы. Как будто и не важно, что их Вил-И-Он ещё вчера сам неподалёку висел на растяжке, что ему ещё нет восемнадцати, что короткий тесак у него незаслуженный, а дарёный, и что лицо его подобно битому мешку для отработки ударов! Но Яр крепко знал для себя – важно… Всё это важно. 

Он молчаливо шагнул в коридор и прислушался. Тык. Тык. Тык. Что-то стучало. Без ритма, без единой формы, тускло и хрупко постукивало-поскрёбывало по стенам. И слышались голоса. Весёлые, смеющиеся. Необычно для каземата…

Напрягая слух, он стремительно зашагал в сторону отгороженной камеры. И за ним, не отставая и на волос, двинулся старший личник. Так, что к двери каземата они подошли одновременно. 

- Открывай, - угрюмо приказал Яр. Говорить было болезненно. Мятое ударами лицо заплыло и застыло в маске равнодушия, словно затвердев. И невидимую сухую корку на нём приходилось мучительно ломать, открывая рот для каждого звука. 

Ватажник споро взялся за замки. А к стоящему с другой стороны от двери обратился Сав-Дор:

- Что там?

Ватажник встрепенулся:

- Играют, кап!

Сав-Дор покосился на Яра и нахмурился:

- Во что?

- В мяч, кап! – с готовностью ответил ватажник.

- Они, что же, - с холодом, возникающем от ярости, протянул Сав-Дор. – Не на растяжках?

- На…, - нервно сглотнул ватажник, не отводя стекленеющих глаз со старшего личника. 

Но тот на него уже не смотрел. Дверь распахнулась.

Яр-Тал прошёл внутрь небольшой пустой комнатки, и Сав-Дор шагнул следом. 

Душехранители вероломных лецев стояли у противоположных стен на растяжках. Как недавно Яр. Их приковали обнажёнными до пояса, спинами к стенам, с руками распахнутыми, как для самого жаркого объятья, но со стальными скрепками-шипами, сидящими в предплечьях меж костей и цепями, растаскивающими руки в стороны. Только ноги их не закрепили. Стояли свободно. Босые на холодном полу. 

Таны играли в мяч. Подбрасывали ногами и перекидывали друг другу большую прошлогоднюю шишку – кургузую, широкую и оттого напоминающую меч. Наверняка, скатившуюся сюда, в тёмную камеру, из узкого светового окна, тянущегося щелью под потолком. То, как раз, должно было выходить в сарский сад. Таны ловко отправляли шишку в воздух и пинали, пытаясь попасть сопернику в особо оберегаемые места. Крепко били, так что шишка, если попадала в стену, то трещала разлаписто раскинутыми чешуйками, а если по телу, то вызывала искреннее оханье и тут же добродушный смех. Но суть была не в том коротком ударе в пах, горло или иную болевую точку, а в том, что расслабленное, распаренное потешной игрой тело неудержимо вздрагивало или сгибалось и цепи натягивались, вгрызаясь в растянутые руки шипами.

Яр смотрел, как таны, стараясь поменьше двигаться торсом, умело швыряют шишкой, как смеются, словно никогда не приучались хранить равнодушие в душе и на лице. Стянутые цепями, они чуяли себя уже свободными, нескованными чувством долга и служения. Знали, что всё, что им теперь оставалось трудного в жизни – не навлечь позор на свои рода слишком быстрой смертью. Яр смотрел на их простолюдскую игру и чувствовал трепет, подобный тому, что испытывал ещё совсем недавно, покидая в тяжёлом бою наставника. Страх за другого. Он хорошо понимал, что вырванная отсрочка казни танов, так больно наказавшая его гордость, будет недолгой. 

Шишка в который раз ударила в пах Кая, и тот, охая и мотая головой, чуть согнулся, так, что звякнули цепи. И тут же втянул воздух сквозь зубы от боли и выпрямился, озорно смеясь. Только вот шишка отлетела далеко. Почти к самому входу. Под ноги Яру. 

Кай потянулся ногой, чтобы её достать и отпихнуть к товарищу по камере. И не смог. Цепи натянулись, жилы на руках напряглись от боли. Кай побелел, тряхнул волосами. Улыбка стала бледной, но не ушла. 

- Вил-И-Он, - кивнул он, приветствуя, словно только что заметил. – Разве посещать смертников перед началом дивного представления входит в твои обязанности? 

Яр знал – это нарушение. Но наказывать не собирался. 

- Вил-И-Он, видимо, хочет лично проверить, крепки ли наши тела, чтобы выдержать всё то, что его милосердный и сердобольный лец нам отмерил, - лениво усмехнулся Гор, откидываясь лопатками на стену и отдыхая. У него, как и у Кая, торс уже блестел от пота. – Так напрасно трудишь ноги, Вил-И-Он. Нас уже дворцовый врачезнатель осмотрел и ощупал, и сердце послушал, и грудь простучал, чуть не в зубы заглянул. Не сомневайся – выдержим. 

Яр и не сомневался. Смотря, как свободно, полно дышит грудью Гор, как блестит-переливается от пота литой торс, утянутый мышцой, словно в канаты увитый, как надменно усмехается тан. И мысли не возникало о слабости!  

Сав-Дор за спиной молчал, но, покосившись, Яр видел – тоже впечатлён. 

- Раз так потрудился, Вил-И-Он, - озорно подхватил с другой стены Кай, - аж до подвала спустился! То будь ласков – подкинь мячик. Нам ещё тут до утра время проводить. Как бы от скуки не помереть раньше!

- Не беспокойся, Тал, - оскалился Гор. – У нас тут отличное общение, добрый отдых, обещали пирушку из хлеба и воды, и даже нашлось, чем позабавиться! Можешь не сомневаться, я сделаю этого твердолобого барана ещё до того, как опустится солнце! 

Кай тут же фыркнул:

- Ты? Как же! Хваста кривоногое! Я уже веду по счёту! 

Гор засмеялся: 

- А я по точности! 

И оба залились неудержимым смехом, словно пьянчужки в кабаке!

Яр покосился на личника. Сав-Дор передёрнул плечами. То ли подавил желание рвануться наказать узников за непочтительность к старшему, то ли раздосадовал, что стал свидетелем такого дурномыслия. Но с места не сошёл. 

Яр вздохнул – как разговаривать с такими танами, он не представлял. Шёл – думалось о том, что нужно успеть подарить надежду отчаявшимся. Чуял по себе, что свалившаяся на них беда так огромна и тяжела, что он бы не выдержал. А они – поглядите! – только смеялись и играли, будто дети малые, неприученные к служению, или простолюдцы, которым нет заботы каждодневно мыслить о благе! И ещё Яр вдруг понял, как был наивен, спускаясь к узникам. Не от него – неудачливого, неугодного тана, по случаю получившего ИОН и власть, - приняли бы надежду и помощь эти душехранители. Сильные, волевые воины, на которых всем стоило ровняться, а ему, заморышу, до их душевной стойкости расти и расти. 

Он поднял с пола шишку. Покатал в ладони. Тяжёлая, ощерившаяся толстой чешуей, словно вздыбившийся хищник. Такие падали с кедра, подаренного кунгарами на подписание мирного договора ещё лет пятьдесят назад. Саженцев было много, но только один укоренился, вырос и стал хвойным владыкой сарского сада. А с некоторых пор и порадовал плодами.

Яр, не поднимая взгляда, дождался, как таны затихли. И негромко оповестил:

- Ваши лецы в безопасности. Они приняли клятвы родов, им приданных, и будут жить в них, окружённые заботой. Ваша казнь отсрочена. Сегодня переночуете здесь. Завтра вас увезут под Куруму. Там старая крепость - Властруда. Будете засидчиками, пока лецы не призовут вас и не решат вашу судьбу. 

Говорить, что это он выбил им время жизни – не стал. И упоминать, что та крепость – гнездо его рода, давно используемое как охотничий домик, - тоже посчитал бессмысленным. А уж смотреть на танов и вовсе не захотелось – что пялиться на их презрительные ухмылки! Отвернулся и не глядя метнул из-за плеча несуразный мячик в Гора, подавая для хорошего удара. И пошёл на выход. Думал, что услышит, как тан отобьёт летящую к нему шишку и вновь завяжется весёлая игра. Но Гор не шелохнулся. И цепи не звякнули. Только гулко ударилось об тело и заскрежетало по каменному полу чешуей.

...

Каменная Вода )  Сумасшедшие вилы, помешенные на верности и служении ) 

Без ссылок, поэтому не самопиар.