Детектив? Мистика? Альтернативная история Японии? Всё вместе!

Книга 1: «Повести о карме».

Книга 2: «Рассказы ночной стражи».

Сегодня на АТ опубликована очередная глава второй книги "Карпа и Дракона": ГЛАВА ВОСЬМАЯ. НЕБЕСНЫЙ ХЭРАЙ – предпоследняя во второй из трех повестей, составивших заключительную книгу "Карпа и Дракона".

Добро пожаловать: https://author.today/work/62058 

Сто лет назад, в период Сэнгоку Дзидай – «Эпохи Воюющих Провинций» – кровь в Стране Восходящего Солнца лилась рекой, люди умирали тысячами. Горели города и за̀мки, храмы и монастыри. И тогда настоятель Кэннё воззвал к будде Амиде, не в силах больше видеть страдания и гибель людей и разорение родной земли. Будда услышал обращенную к нему молитву и явил великое чудо, разом сделав любые войны невозможными. Отныне душа любого убийцы, вольного или невольного, отправлялась прямиком в ад, а в тело убийцы вселялась душа убитого.

Так Япония, Страна Восходящего Солнца, превратилась в Чистую Землю, где действовал новый кармический закон.

Но малая кровавая червоточинка все же нашлась и в новом мире, не позволив Японии полностью превратиться в рай на земле. Закон Кармы изменился – но люди-то остались прежними. А значит, и сто лет спустя после чуда, явленного буддой Амидой, находятся те, кто пытается обойти закон Кармы, использовать его в своих, зачастую неблаговидных целях. Подобные преступления расследуют дознаватели службы Карпа-и-Дракона.

Торюмон Рэйден, юный самурай из бедной семьи, мечтал о малом: стать городским стражником, пойдя по стопам отца. Он и помыслить не мог, какой сюрприз преподнесет ему судьба, когда умрет его бабушка Мизуки. Смерть бабушки, вроде бы, совершенно естественная, от старости и болезни, тем не менее, покажется Рэйдену подозрительной. И хотя проведенное дознание полностью подтвердит смерть по естественным причинам, юного самурая не удовлетворит официальный вердикт. И он начнет собственное расследование.

Если бы юный Рэйден только знал, куда приведет его это расследование! Нет, пожалуй, и тогда он не сошел бы со своего пути, пути чести и самурайского долга – и довел бы дело до конца.

И что же Рэйден обрел в итоге – вместе с установленной наконец истиной? Служебная татуировка на спине и должность младшего дознавателя службы Карпа-и-Дракона – это награда или наказание? И к чему ему безликий слуга, пария из парий, практически и не человек вовсе? Но таково служебное установление, и отказаться от мерзкого слуги у Рэйдена нет никакой возможности.

Что ж, Торюмон Рэйден со всем пылом юности и свойственной молодому самураю дотошностью берется за любое расследование, какое ему отныне поручают. А дела ему выпадают одно заковыристее другого! Многоходовые головоломки, где за найденной, вроде бы, разгадкой, вдруг обнаруживается второе дно, а там и третье. Дела с каждым разом становятся всё сложнее. Не обходится и без жестоких стычек, в которых нужно не только не убить противника, чтобы не отправиться прямиком в ад, отдав врагу свое тело – но и уберечься самому,  чтоб не остаться калекой на всю жизнь: ведь на увечья новый закон Кармы не распространяется!

Да и сама жизнь юного дознавателя в какой-то момент оказывается под угрозой. Ибо из всякого закона возможны редчайшие исключения – и у Торюмона Рэйдена появляются все шансы угодить прямиком под одно из них!

Детектив и мистика, японский театр и поэзия, законы Кармы и боевые искусства, альтернативная Япония XVII века и философский боевик – все это двухтомный роман Генри Лайона Олди «Карп и Дракон»!

«Карп и Дракон. Книга 1: Повести о карме» на Author.Today: https://author.today/work/48049

«Карп и Дракон. Книга 2: Рассказы ночной стражи» на Author.Today: https://author.today/work/62058

Обложки Владимира Бондаря, внутренние черно-белые иллюстрации Александра Семякина.

Цитаты из романа:

            «-- Доброй ночи, достопочтенные воры!

            На веранду, прямо под фонарь, вышел мужчина. Нет, мальчик. Тот самый щенок, которого люди Куро-бодзу избили у рыбной лавки. Ну, избили бы, если бы не вмешательство мерзкого каонай. О том, что это безликий на самом деле избил людей Куро-бодзу, и думать не хотелось. При одной мысли о таком сердце вскипало, а кровь бросалась в голову. Сам Куро-бодзу во время злополучной драки стоял поодаль, в свалку не мешался и потому остался цел. А Болтун Яри ослеп на правый глаз и головную повязку теперь носил наискосок, прикрывая то место, куда ударил каонай. Хромому Дракону сломали ключицу: лежит сейчас в ночлежке, охает…

            Гордость взывала о мести.

            Куро-бодзу наскоро огляделся: нет ли поблизости гада-безликого? Увы, есть. Стоит у дровяного навеса. Рыбья маска слабо мерцает в отблесках фонаря. Вооружён? Отсюда не видно.

            -- Доброй ночи! – с вызовом крикнул Куро-бодзу. – Сами уйдёте или помочь?

            -- Они не уйдут, -- сказал кто-то. – И вы тоже.

            У колодца качнулась тень. Подняла лампу, которую до того прятала за срубом.

            -- Я Комацу Хизэши, вы меня знаете. Со мной трое моих сослуживцев, не считая дознавателя Рэйдена, -- безликого досин, разумеется, не упомянул. – Двор окружён дюжиной окаппики, имеющих достаточный опыт задержания преступников вроде вас. Предлагаю сдаться без сопротивления. В противном случае я не поручусь за ваше здоровье.

            -- Бежим! – заорал Куро-бодзу.

            Если опаска – вторая мать вора, то суматоха – третья бабушка. Зная своих подельщиков, Куро-бодзу рассчитывал ускользнуть, пока тех будут вязать. Чаще всего он бывал прав в расчётах, но сегодня, к великому сожалению Куро-бодзу, прав оказался не он, а досин Хизэши.

            Ну, в смысле потерянного здоровья.»

* * *

            «Мог ли Нобуюки Кубо оказаться таким мерзавцем? Вряд ли. Оба Ясухиро, старший и младший, должны были почувствовать внутреннюю гниль. Нет, они не упоминали об этом. С другой стороны, случается всякое, а Ясухиро видели Кубо всего пару раз. Если так, в третий раз Кубо-второй почти не соврал мне. Просто умолчал о сломанной спине.

            Не хотел порочить память ученика? Так ведь опорочил, заявил о требованиях подписать ему диплом, о насилии. Спрятал больший грех за меньшим? Напал на учителя – одно дело, напал на учителя-калеку – другое…

            Мог Кубо случайно перерезать горло госпоже Йоко? Пожалуй, мог. В драке что угодно случается, будь ты хоть небесным воином. Я вспомнил, как бандиты напали на моего отца во сне, связали и избили. Не хотелось вспоминать, само всплыло.

            Они боролись. Она пыталась вырвать у него нож, клинок соскочил...

            Нет. Не сходится.»

* * *

            «Проулок вывел их к причалам.

            Тихо, пусто. Стылое море отблескивает лунным серебром. У пристани качаются на пологой зыби пришвартованные лодки. Шелест волн подчеркивает безмолвие зимней ночи, объявшее мир. Снег тонким слоем припорошил причалы. На девственной белизне темная груда тряпья выглядит особенным уродством.

            Почему снег не присыпал эту кучу? Не потому ли, что она появилась здесь совсем недавно?

            -- За мной!

            Хидео решительно направился к подозрительному тряпью. И остановился, не дойдя до цели пары шагов. Сопевший над ухом Нисимура поднял фонарь повыше. В рыжеватом свете груда обрела очертания человеческого тела. Налетел порыв ветра, пламя в фонаре дрогнуло. Хидео на миг почудилось: человек, распростертый на снегу, шевельнулся.

            Нет, показалось.

            Грубый балахон подпоясан разлохмаченной веревкой. Раскинутые в стороны ноги обмотаны грязными лохмотьями. На одной – ветхая сандалия из соломы. Вторая сандалия валяется рядом. Левая рука безвольно откинута в сторону. Правая вцепилась в балахон на груди, под самой шеей. Пальцы судорожно скрючены.

            Взгляд прилип к этой руке. Взгляд не желал подниматься выше. Пришлось сделать над собой усилие. Вокруг шеи и головы покойника растеклась глянцево-бурая лужа. Кровь. Много крови. Горло человека было рассечено надвое: в плоти зияла черная расселина.

            Лицо?

            Лица у трупа не было. Тряпка, намотанная на голову мертвеца, частично размоталась, открывая взгляду серую морщинистую плоть.

            -- Каонай! – выдохнул Икэда.

            -- Да, -- подтвердил старшина. – Это безликий.»

* * *

            «-- Обезьяна! – вертлявый заходится визгливым смехом. – Покажи трюк, обезьяна!

            Он подскакивает к Кицунэ-дзару, хватает того за шиворот:

            -- Кувыркайся!

            Я не успеваю разглядеть, что делает слуга инспектора. Вертлявый валится на землю. Его тело сотрясает жестокая судорога, разбойника выгибает дугой. Храпя, как загнанный конь, вертлявый блюет, не глядя, куда попадает его рвота.

            -- Трюк, -- равнодушно говорит Кицунэ-дзару. – Обезьяний трюк.

            Подметив мой интерес, он оборачивается ко мне. Повторяет тот самый неприличный жест, который я отлично помню. Кицунэ-дзару показал его инспектору на острове Девяти Смертей, когда зашел разговор об Акеми и Большом Брате. Не сомневаюсь, что слуга инспектора тоже запомнил, как я тогда пожирал его глазами.

            Акеми и Большой Брат. Кицунэ-дзару и вертлявый насмешник.

            «Он дергался и хрипел. У него глаза закатились. Его рвало, как после укуса змеи. Но здесь нет змей. Говорят, раньше были, но их давно съели...»

            Тайный прием. Известный обоим: Акеми и Кицунэ-дзару, красавице и обезьяне. Или Кицунэ-дзару и Тэнси? Обезьяне и посланцу небес?!

            Лицо пьяницы наливается багрянцем, под цвет носа.

            -- Изувечу!

            Детина хватается за палку, размахивается широко, от плеча. Фудо перехватывает его запястье. Палка застывает в воздухе, на середине удара. Дрожит, выскальзывает из онемевших, разжавшихся пальцев. Фудо крутит пьянице руку: медленно, безжалостно. Так выкручивают белье, только прачка делает это двумя руками. Детина от боли привстает на цыпочки, но дальше, выше ему пути нет.

            Я слышу хруст.

            -- А-а-а-а! – вопит детина. Его локоть сломан.»

* * *

            «Юноша вернулся к изучению чашки. Полагаю, это помогало ему собраться с мыслями.

            -- Хорошо, -- произнес он тоном, не сулящим ничего хорошего. – Моя одежда. Три монеты. Твои дерзкие домыслы. Видишь эту чашку?

            -- Да, великий господин!

            -- Если тебе дорого твое благополучие, ты немедленно найдешь еще один способ выделить меня среди других. И этим способом должна быть моя чашка. Не найдешь – пеняй на себя!

            -- Благодарю вас, великий господин!

            -- За что?

            -- Вы слишком милостивы ко мне. Вы нарочно предложили самое легкое решение, видя, насколько я глуп. Когда мы приблизились к вам…

            -- Продолжай.

            -- Вы пили чай, в то время как господин Фудзивара стоял за вашей спиной. Кто может наслаждаться чаем, когда первый министр стоит?

            -- И кто же?

            -- Два человека: божественный император и непобедимый сёгун! Я слышал, что император – человек в годах. Быть им вы никак не можете. Что мне оставалось подумать? Великий полководец, покоритель варваров! Вы – наш сёгун, князь Ода Кацунага!

            Юноша не отрывал взгляда от чашки.

            -- Назови себя! – велел он.

            -- Торюмон Рэйден из Акаямы, великий господин!»

* * *

Бук-трейлер к первой книге романа:Добро пожаловать: https://author.today/u/oldie/series#5391