Список Чигиринской

Ольга, извини, можно я о тебя еще немного попиарюсь? Заметил, что упоминание твоего имени активно увеличивает число просмотров — так что просто грех не воспользоваться. Тема-то интересная, но специфическая. Без бустера не взлетит. 

Короткая предыстория. Я попросил у Ольги коротенький список популярной женской литературы, которую будет полезно прочесть мужчине, чтоб лучше понимать женщин. (Мне всегда казалась, что судить о женщинах по романам «Сумерки», «Пятьдесят оттенков серого» и «Академия проклятий» несколько поверхностно — а это не мой метод) 

И Ольга помогла. В чем честь ей и хвала. Почитав список, я лег спать, и видимо, продолжал обдумывать его. Поскольку уснув, я очутился в светлой комнате, полной галдящих женщин. «Божечки! — подумал я, — вот так свезло! Мне приснились все перечисленные Ольгой женописательницы — и я смогу побеседовав с ними, определить что лучше почитать!» 

— Здравствуйте дамы! — поздоровался я, — а давайте выстроимся по списку, пожалуйста. Кто тут у нас первая? Сапфо?

— Здесь! — отозвалась смуглая женщина в домотканом хитоне. 

— … место проживания остров Лесбос… — пробормотал я, — тот самый. 

— Я ничего не отрицаю, — спокойно сказала женщина.

— А вот скажи мне, как специалистка, — задал я давно мучивший меня вопрос, — почему лесбиянки мастурбируют исскуственным членами, а не исскуственным вагинами? 

— Ο ορατός: κοίτα ένα μαλάκα! — сказала Сафо и исчезла.

— Не очень то и хотелось! — сказал я, — всё равно, творчество твоё имеет сложную метрическую форму и большей частью состоит из гимнов мертвым богами и ушедшей культуре! 

— А что такое мастурбировать? А что такое вагина? — раздались женские голоса. 

Я поднял глаза. Передо мной стояли три хорошенькие женщины в викторианских платьях, в которых я без труда узнал сестер Бронте — Шарлотту и Эмилию и примкнувшую к ним Джейн Остин.

— В смысле? — удивился я, — вы что, не знаете что у вас вот тут? — спросил я, показывая дамам на середину их тел. 

— А что у нас тут? — удивленно спросили жещины, наклоняя головы и задирая кружевные юбки.

— Ужас – то какой! — сглотнул слюну я.

Открывшееся зрелище по настоящему ужасало — кроме гладкой кожи в промежности у женщин вообще ничего не было! Вообще ничего — даже дырочки для клизмы! Прямо как у Марты Мазурек и Михалины Ольшанской в фильме «Дочери танца» 

— Как – же вы какаете! — удивленно воскликнул я. 

— Никак! — хором ответили женщины, — викторианские девушки не какают! Это неприлично!

— Кто же с вами такое сделал! — холодея спросил я, — кто вас так изуродовал? 

— Мы сами! — радостно воскликнули женщины, — это называется самоцензура! 

— Ну и ступайте прочь, — щелкнув пальцами я развоплотил их, — романы у вас интересные, не спорю. Но для того, чтоб судить по ним о женщинах, нужно уже иметь существенный багаж знаний. Следующая! 

— Джордж Элиот. 

— Ну, ты больше о восстановлении еврейского государства, чем о женском самосознании пишешь. Следующая: 

— Кассия Песнописица! 

— Чем знаменита?

— Господи, яже во многия грехи впадшая жена, твое ощутившая Божество, мироносицы вземши чин, рыдающи миро тебе прежде…

— Ступай сразу, — щелкнул пальцами я, — Дамы, минутку внимания! Кого еще из вас Ольга включила в список только по тому что вы женщины и написали хотя бы пару строк? 

Поднялся лес рук. 

— Сульпиция Руфа, Сюэ Тао, Оно-но Комати, Ли Цинчжао, Митицуна-но хаха, Хильдегарда Бингенская, Месхети Гянджеви, Инес де ла Крус, Маргарита Наваррская и Кристина Пизанская — вы свободны!

В комнате сразу стало просторней. 

— Кто у нас остался? — спросил я, обводя глазами оставшихся. Взгляд остановился на хорошенькой женщине, которая была полностью голой. 

— Почему ты голая? — удивленно спросил я.

— Потому что я японка, идиот! — с вызовом сказала Сэй Сёнагон, — все находящие в твоём сознании образы японок не имеют одежды и размыты идиотскими пикселями! 

— Так уж и все, — возмутился я, и щелком пальцем превратил Сей в Сейлор Мун.

— Извращенец! — взвизгнула женщина и я щелчком превратил её обратно. 

— Твой роман, — «Записки у изголовья» — начал я, старательно смотря под ноги, — действительно неплох. И имеет некоторые мысли по теме. Но это, по большому счету, не предназначенный для публикации дневник. Поток сознания, который я не могу рекомендовать массовому читателю. 

— Аригато, — сказала отправленная восвояси Сен. 

— Серьёзно? 

— Что серьёзно? — спросила Мэри Шелли. 

— Я не у тебя, я у Ольги спрашиваю! — Ты включила автора Франкенштейна в список романов о женщинах? 

— Между прочим, у меня на Флибусте семнадцать книг опубликовано, — сказала Мэри Уолстонкрафт Шелли, — больше чем у тебя, дядя. 

— И десять из них это разные переводы Франкенштейна, — пробурчал я, — а остальные рассказы. Что ты написала о женщинах, любезнейшая? 

— Девушка-невидимка, например, — сказал Мери, и начала: «Это скромное повествование не притязает на сюжетную стройность или развитие положений и характеров; оно лишь небрежный набросок, который почти дословно повторяет рассказ скромнейшего из действующих в нем лиц. Я не стану вдаваться в детали, занимательные лишь благодаря своей исключительности и достоверности, но, сколь возможно кратко, поведаю, как, посетив разрушенную башню, венчающую голый утес над проливом, который разделяет Уэльс и Ирландию, я с удивлением обнаружила, что при всей грубости внешнего облика, выдававшей долгую борьбу со стихиями, внутренним убранством она…» 

— Фухх… — выдохнул я, отослав Мери обратно, — это невыносимо! Кто следующий? 

Последним на площадке остался худощавый седой мужчина в костюме военного образца.

— Нет Круз, — вздохнув сказал я, — про тебя мы шутить не будем. После твоей смерти прошло слишком мало времени, и читатели плохо воспринимают шутки! 

Вздохнув, мужчина исчез. Я обвел глазами пустую площадку, и сказал: «Это только первая часть списка! В ответ на мою просьбу осовременить список Ольга дала список книг, важных для понимания женщин — но уже современных авторов. Но по нему мы проедемся в следующий раз! До встречи и спасибо за список!!»