Гений короткого сатирического рассказа

Этот человек - классик, потому что его рассказы, написанные почти сотню лет назад, до сих пор актуальны. Ты начинаешь читать их и узнаёшь все современные реалии. Например, сегодня мне хочется познакомить вас, творцы, с рассказом который показывает как стать успешным, популярным и узнаваемым Писателем с Большой буквы! Итак, Аркадий Тимофеевич Аверченко, редактор журналов "Сатирикон" (1908-1913), и "Новый Сатирикон" (1913-1918). Рассказ:

Золотой век

     По приезде в Петербург я явился к старому другу, репортеру Стремглавову, и сказал ему так:

     - Стремглавов! Я хочу быть знаменитым.

     Стремглавов кивнул одобрительно головой, побарабанил пальцами по столу, закурил  папиросу, закрутил на столе пепельницу,  поболтал ногой - он всегда делал несколько дел сразу - и отвечал:

     - Нынче многие хотят сделаться знаменитыми.

     - Я не "многий", - скромно возразил я. - Василиев,  чтоб они были Максимычами и в то же время Кандыбинами - встретишь, брат, не каждый день. Это очень редкая комбинация!

     - Ты давно пишешь? - спросил Стремглавов.

     - Что... пишу?

     - Ну, вообще, - сочиняешь!

     - Да я ничего и не сочиняю.

     - Ага! Значит - другая специальность. Рубенсом думаешь сделаться?

     - У меня нет слуха, - откровенно сознался я.

     - На что слуха?

     - Чтобы быть этим вот... как ты его там назвал?... Музыкантом...

     - Ну, брат, это ты слишком. Рубенс не музыкант, а художник.

     Так как я не интересовался живописью, то не  мог упомнить всех русских художников, о чем Стремглавову и заявил, добавив:

     - Я умею рисовать метки для белья.

     - Не надо. На сцене играл?

     -  Играл. Но когда я начинал объясняться героине  в любви, у меня получался  такой тон,  будто  бы  я требую за переноску рояля на водку. Антрепренер и  сказал, что лучше уж пусть я на самом деле таскаю на спине рояли. И выгнал меня.

     - И ты все-таки хочешь стать знаменитостью?

     - Хочу. Не забывай, что я умею рисовать метки!

     Стремглавов почесал затылок и сразу же сделал  несколько дел:  взял спичку, откусил половину, завернул  ее в бумажку, бросил в корзину, вынул часы и, за-свистав, сказал:

     -  Хорошо. Придется сделать тебя знаменитостью. Отчасти, знаешь,  даже хорошо, что ты мешаешь Рубенса с Робинзоном Крузо и таскаешь на спине рояли, - это придает тебе оттенок непосредственности.

     Он дружески похлопал меня по плечу и обещал сделать  все, что  от него зависит.

     На другой день я увидел в двух газетах в отделе  "Новости" такую странную строку: "Здоровье Кандыбина поправляется".

     - Послушай,  Стремглавов, - спросил  я,приехав  к нему,  - почему мое здоровье поправляется? Я и не был болен.

     -  Это так  надо, -  сказал Стремглавов.  - Первое известие, которое сообщается о тебе,  должно быть  благоприятным... Публика  любит,когда кто-нибудь поправляется.

     - А она знает - кто такой Кандыбин?

     - Нет. Но она теперь уже заинтересовалась твоим  здоровьем, и все будут при встречах сообщать друг другу: "А здоровье Кандыбина поправляется".

     - А если тот спросит: "Какого Кандыбина?"

     - Не спросит. Тот скажет только: "Да? А я думал, что ему хуже".

     - Стремглавов! Ведь они сейчас же и забудут обо мне!

     -  Забудут.А  я завтра пущу еще  такую заметку: "В здоровье  нашего маститого..." Ты чем хочешь быть: писателем? художником?..

     - Можно писателем.

     -  "В здоровье нашего маститого  писателя Кандыбина наступило временное ухудшение.  Вчера он   съел  только одну  котлетку  и два  яйца  всмятку. Температура 39,7".

     - А портрета еще не нужно?

     - Рано. Ты меня извини, я должен сейчас ехать давать заметку о котлете.

     И он, озабоченный, убежал.

     Я с лихорадочным любопытством следил за своей новой жизнью.

     Поправлялся  я медленно,  но  верно.Температура  падала,  количество котлет, нашедших приют в моем  желудке, все увеличивалось, а яйца я рисковал уже съесть не только всмятку, но и вкрутую.

     Наконец, я не только выздоровел, но даже пустился в авантюры.

     "Вчера,  -писала  одна  газета,-  на  вокзале произошло  печальное столкновение,   которое может  окончиться   дуэлью.Известный   Кандыбин, возмущенный резким отзывом  капитана  в отставке о русской литературе, дал последнему пощечину. Противники обменялись карточками".

     Этот инцидент вызвал в газетах шум.

     Некоторые  писали, что я должен отказаться от всякой  дуэли, так как в пощечине не было состава оскорбления, и что  общество должно  беречь русские

таланты, находящиеся в расцвете сил.

     Одна газета говорила:

     "Вечная  история Пушкина  и  Дантеса повторяется   в нашей полной несообразностей  стране. Скоро, вероятно, Кандыбин подставит свой лоб под пулю какого-то капитана Ч*. И мы спрашиваем - справедливо ли это? С одной стороны - Кандыбин, с другой - какой-то никому не ведомый капитан Ч*".

     "Мы уверены, - писала другая газета, - что друзья Кандыбина не допустят его до дуэли".

     Большое впечатление произвело известие, что Стремглавов (ближайший друг писателя) дал  клятву, в случае несчастного  исхода дуэли, драться самому с капитаном Ч*.

     Ко мне заезжали репортеры.

     - Скажите, - спросили они, - что побудило вас дать капитану пощечину?

     - Да ведь  вычитали, - сказал  я.  -Он  резко отзывался  о русской литературе. Наглец сказал, что Айвазовский был бездарным писакой.

     - Но ведь Айвазовский - художник! - изумленно воскликнул репортер.

     - Все равно. Великие имена должны быть святыней, - строго отвечал я.

     Сегодня я узнал, что капитан Ч* позорно отказался от дуэли, а я уезжаю

в Ялту.

     При встрече со Стремглавовым я спросил его:

     - Что, я тебе надоел, что ты меня сплавляешь?

     -  Это надо. Пусть публика  немного  отдохнет от тебя. И  потом,  это шикарно: "Кандыбин  едет в Ялту, надеясь  окончить среди чудной  природы юга

большую, начатую им вещь".

     - А какую вещь я начал?

     - Драму "Грани смерти".

     - Антрепренеры не будут просить ее для постановки?

     - Конечно,  будут.Ты скажешь, что, закончив,остался ею недоволен  и сжег три акта. Для публики это канальски эффектно!

     Через неделю я узнал, что в Ялте со мной случилось несчастье: взбираясь по горной  круче,я  упал в  долину и вывихнул себе  ногу. Опять  началась длинная и утомительная история с сидением на куриных котлетках и яйцах.

     Потом  я выздоровел  и  для чего-то поехал  в  Рим... Дальнейшие мои поступки страдали полным отсутствием всякой последовательности и логики.

     В Ницце я купил виллу, но не остался в ней жить, а отправился в Бретань кончать комедию  "На заре жизни".  Пожар моего  дома уничтожил рукопись,  и поэтому(совершенно  идиотский  поступок)я  приобрел   клочок земли  под Нюрнбергом.

     Мне  так надоели бессмысленные мытарства по белу   свету и непроизводительная трата денег, что я   отправился к Стремглавову и категорически заявил:

     - Надоело! Хочу, чтобы юбилей.

     - Какой юбилей?

     - Двадцатипятилетний.

     - Много. Ты всего-то три месяца в Петербурге. Хочешь десятилетний?

     -  Ладно, - сказал  я. - Хорошо проработанные  десять лет  дороже бессмысленно прожитых двадцати пяти.

     - Ты рассуждаешь, как Толстой, - восхищенно вскричал Стремглавов.

     - Даже лучше. Потому что я о Толстом ничего не знаю, а он обо мне узнает.

     Сегодня справлял десятилетний юбилей своей   литературной и научно-просветительной деятельности...

     На торжественном обеде один маститый литератор  (не  знаю его фамилии) сказал речь:

     -  Вас приветствовали как носителя идеалов  молодежи,как певца родной скорби и нищеты, - я же скажу только два слова,  но которые рвутся  из самой глубины наших душ: здравствуй, Кандыбин!!

     -  А,здравствуйте,  -  приветливо отвечал я,  польщенный. -  Как  вы поживаете?

     Все целовали меня.

Если вы не знали о данной модели, то можете смело пользоваться! А может быть в этом вы узнали каких-нибудь популярных людей? В любом случае, рекомендую ознакомиться с остальными рассказами этого гения. Это пример отличного тонкого юмора на века.

Пы. Сы. Просто на заметку: вы обратите внимание, как лёгкими неуловимыми штришками, но даже в коротком рассказе создаёт ёмкий ораз персонажей.