Красный шар

- Слушай, Фенечек, но ты же взрослая, вроде бы, тётка... Почему ты вечно ведёшь себя так, как будто тебе пятнадцать?

- Почему-почему... Да потому, что мне так нравится. Хочу я так.

И босиком по лужам бродить, и хохотать, и дурачиться, и вести себя так, как я хочу, а не так, как остальным будет удобно (вообще - это ужасное какое-то слово - удобно). Я же не им живу?

Кать, они ведь если захотят - тоже могут вылезти из своих прижизненных деревянных макинтошей танцевать под дождём или ловить снежинки губами. Венки плести. Целоваться по подъездам. Уйти в лес слушать ночь. Лепить снеговика и случайно сгрызть единственный захваченный из дома морковный нос. Песни петь, безбожно фальшивя, и не стесняться. Влюбляться.

Они же все, Кать, когда-то живые были.

А потом умерли - и не заметили. И так и остались бродить среди живых и возмущаться - то им дети слишком громко в салки играют, то соседи за стеной слишком часто любовью занимаются, то солнце слишком ярко светит. Им словно завидно всем. 

А я не хочу - так. Даже если завтра мне на голову кирпич прилетит - я буду знать, что я каждый день прожила так, как хотела. Как я хотела, Кать, понимаешь? Это ж про счастье, подруга. Про счастье каждый день. Не в каких-то там придуманных супер-мега свершениях и достижениях, которые могут и не случиться. Или случатся — а радости от них хватит на пару часов всего. Это про такое обычное, человеческое, совсем простое. Оно ж и есть - самое настоящее. То, что ты потом годами будешь помнить. И лужи эти, и нос снеговичий дурацкий, и танцы неуклюжие.

- Фенечек, откуда в тебе столько дури, ты ж не пила вроде? Мы сегодня живём, сей-час. И сей-час тебе почти полтинник. Какие, нафиг, лужи? Лужи — это в перспективе цистит, артрит и больничка. У тебя голова уже даже не в облаках. Я вообще не знаю, где она у тебя. Ээй, она вообще есть у тебя, скажи? Ты разве не понимаешь, как это нелепо выглядит. Как ты нелепо выглядишь. Как эти актрисы стареющие, которые всё пытаются молоденьких играть. Это же просто… стыдно! Стыдно это. Не-при-лич-но!

- Ну и пусть неприлично. Пусть нелепо. Ты понимаешь, что это твоё сей-час — существует только в нас и только одно мгновение, если вообще существует. Что мы — это такая коробочка, в которой будущее превращается в прошлое. Мы — как раскадровка мультика — все кадры, которые были нарисованы и прокручены — они никуда не делись, они все есть. Они все — в нас. И я не удивлюсь, что где-то наш мультик дорисован до конца, и можно переместиться в любой фрейм. Хочешь — назад. Хочешь — вперёд. И мне нравится, что мой мультик — вот такой. Яркий. Счастливый. Настоящий. И мне нравится, что я могу заглянуть в любой кадр — и улыбнуться. Или загрустить. Но там везде буду я. Не такая, какой я кому-то удобна, а такая, какая есть. Смешная. Дурацкая. Нелепая.

Живая.

- Дура ты, Фенечек, и уши у тебя холодные.

- Ага. А ты знаешь, что у нас в часе езды от города можно на воздушном шаре полетать?

- Отвали, Фенечек. По-хорошему прошу, отвали.

- Ну разооочек, ну Кааать. Поедем? Пожалуйста-пожалуйста. Ты же знаешь, что я высоты боюсь. А с тобой не буду бояться.

- Фенечек! Это — дорого. У меня сейчас денег лишних нет.

- Но в принципе, ты — за?

- Нуууу, когда накоплю.

- Уррааа, Катька! Поехали! Вот прям сейчас поехали — мне аванс за работу дали, я Крез.

- Фене…

- Уррррааааа, мы полетиииим!!! Дай обниму!

- Фенечек, да твою ж мать…

- Мультик, Кать, мультик, помнишь? В нём просто необходим воздушный шар. Синее-синее небо и огромный, цветной шар. А следующим летом махнём в Каппадокию…

- Ладно, мультипликатор хренов. Вызывай такси. И кофе мне купишь. Капучино. Двойной.

- Катькаааа, я боюююсь… Ааааа, выпустите меня! Спустите меня на землю. Пожалуйста-пожалуйста. Пожалуйстааааа…

- Мультик, Фенечек, мультик. Помнишь? Синее небо, красный шар, всё, как ты хотела. Терпи, Миядзаки доморощенный. Скоро сядем.

(с) Полина Вилюн, 2020