Рецензия на роман «Красная Книга»

Странное чувство. 

Я не собирался писать эту рецензию. Вообще не хотел. Однако ощущение, что я должен выплеснуть эмоции на бумагу, уже несколько недель буквально распирает изнутри, и я чувствую, что не успокоюсь, пока не сделаю этого. Совершенно неестественное состояние. Мне кажется, так действует одна из рун, доступных колдунам и сказочникам Лалангамены, тайное умение, дарованное Лоа лишь своим избранным ученикам.

Итак. Начнем сначала. 

Я набрел на эту книгу случайно, просматривая блоголенту АТ. Посты Ингвара Нинсона, описывающего свои попытки продвижения, вызывали симпатию – наверное, искренностью и восторгом неофита, открывшего для себя хищный, но интересный мир сетературы. Забавно, да.

Тогда я впервые открыл «Красную Книгу». Просто посмотреть, что он пишет. В 90% подобные попытки терпят крах где-то на середине первой страницы, иногда – после первого абзаца. Я обычно не даю шанса, если автор сразу не может заинтересовать меня. Зачем терять время? На свете много других книг и других авторов.

После первой главы я произнес «Хм».

После второй – задумчиво поскреб на затылке остатки шевелюры. 

После пятой или шестой – отложил свой ксон, подошел к книжной полке, достал из второго ряда старый, купленный еще в середине 90-х томик. Подсознание и память не подвели, они нашли нужные ассоциации и давали владельцу необходимый ключик. 

Небольшое лирическое отступление. Все книги, которые читаю, с детства, с бесконечно далекой юности, когда я заполнял пухлые ученические тетради очередным эпигонством, мысленно классифицируются мною на три типа.

«Я так тоже могу». 

«Если стараться и учится, я тоже так смогу». 

«Так я не смогу никогда».

Книга Ингвара Нинсона принадлежала к третьему типу. Последний раз я ловил себя на подобном, перечитывая Сандерсона. Глупо сравнивать, абсолютно разные вещи, но чувство было именно такое. 

Художник может мазюкать что угодно и на чём угодно. Некоторые умудряются продавать вкривь и вкось нарисованные каракули за баснословные деньги. Когда мазюкала становится художником? Когда его признали другие художники? Когда полотна стали продаваться? Когда они нравятся хотя бы одному человеку на свете.

Грань можно провести там, где можно увидеть, потрогать, услышать результат.

О качестве результата можно не говорить.

О способах определения этого качества — тоже.

Важно наличие результата. Существование в мире. Запись в Мактуб.

Так, одна точка — может быть картиной, а стало быть, её автор — художником.

Извлеченная нота — может быть мелодией, а стало быть, её автор — музыкантом.

Самый посредственный текст — книгой, а стало быть, его автор — писателем.

С колдовством так не получится.

Совершенно ясно, что писал никакой не начпис. Ритмика текста, отточенная стилистика, изощренный символизм, аллюзии, несколько смысловых слоев. Причем все это добро настолько изящно  упаковано в кружева нужных слов, что почерк мастера вызывал искреннее восхищение. И зависть. Так работать с текстом можно только, имея большую практику и  нечто неуловимое, называемое искрой. Талантом. Тем самым, что дается свыше великим колдунам и сказочникам, которые пили мед поэзии отнюдь не из-под хвоста. 

Теперь самое интересное. Итак, после нескольких глав я взял с полки старый томик. И расплылся в улыбке. Ощущение было схожим, как будто ты встретил в метро старого школьного друга, пропавшего на два десятка лет. Я уверен, Ингвар Нинсон поймет, о какой книге какого автора идет речь. Ведь отдельные фразы, гугл не дал мне соврать, имеют смысл только там – и в его тексте. Да, в виде аллюзии-пасхалки, возможно, как дань уважения, но все же…

Философская притча. Медленный, неспешный темп, смысловая многозначность, поэтика, символизм и алогичность повествования. Чем-то похожая стилистика, пусть гораздо более вычурная, но для тринадцатого Лоа ведь нет проблем сменить античные завитушки на скандинавскую, нарочито грубоватую простоту. 

И тут я крепко задумался. Да нет, не может быть. Ингвар Нинсон - просто восторженный начпис, где-то отточивший перо...

Но: 

— У меня был сигнум? Я был сигнифером?

   — Ты был легендарным колдуном. У тебя всё было. И книга, и посох, и фамильяр, и скакун. Я не могу рассказать подробности обо всём этом. Сама знаю немного. А тебе и вовсе не нужно, а то сболтнёшь лишнего, когда пятки прижгут.

   Ингвар молча кивнул.

   — Ты был сигнифером. Когда мы с тобой виделись, у тебя было несколько сигнумов. Что само по себе делало тебя легендой. Но это в другом теле, я же говорю. Про те сигнумы я ничего не скажу. А у этого тела нет никаких сигнумов. И не может быть. Это же тело сказочника. Откуда бы у тебя взялся сигнум? Как бы ты его получил?

Но:

Легенда. Вот кто ты! По рождению, по талантам, по судьбе. Вот кто я!

   У меня оргон высшей пробы. Я умею любить. Я внимателен к миру.

   Что ещё тут скажешь? Я почти Тринадцатый Лоа!

   Шучу.

   Единственная преграда нам — это то, что ты спрятан сам от себя.

   Может быть, тебе казалось, что ты живёшь не свою жизнь?

   У меня для тебя хорошая новость — так и есть!

   Ты — моя маска. А я — это ты.

   То, что я могу против воли выдать себя Конклаву, вынуждает меня притвориться.

   Потому что я достаточно сильно разошёлся во мнениях и с Ковеном и с Конлавом.

   Достаточно сильно, чтобы сменить место жительства, внешность, имя, квенту и всё остальное. Я кое-что о них знаю. И всё было хорошо. Пока они не узнали, что я кое-что о них знаю. Знаешь, как это бывает? Те, кто против тех, кто против тех, кто против нас...

   Да, пока не забыл, сожги это письмо, как прочтёшь.

Так…

Интересно. 

После этого, охваченный охотничьим азартом исследователя, я дочитал «Красную Книгу» до конца. 

Что я могу сказать? 

«Красная Книга» предназначена для читателя, но читателя особого, культурный код которого совпадает с очень богатым багажом автора, зашифрованное послание, в попытках расшифровать которое мои чуток заржавевшие шестеренки порой начинали отчаянно дымить.

 Действие «Красной Книги» происходит в воспаленном сознании брошенного в пыточную камеру сказочника, где волшебный мир Лалангамены, причудливо переплетающий черты нашей реальности с фантасмагорией, отчаянно пытается вернуть Ингвару Нинсону утраченные знания и силы. 

Нет смысла рассматривать сюжет, героев, мир, потому что здесь все это – лишь символы, аллегории, рассказывающие об авторе, о мире, который окружает нас всех, и о нас самих, попытка диалога, но опять же – вступить в который смогут далеко не все. Алогичность, смена времени, пространства и многочисленные аллюзии могут поставить в тупик неподготовленного читателя. Я бы даже сказал, что их излишне много – но кто я такой, чтобы указывать ученику Лоа? 

Я рискну предположить, что мой культурный код и анамнез Ингвара Нинсона совпадает на несчастные несколько процентов. Лалангамена Диксона, напоминающая одновременно Тавелорн Муркока и Вечный Город Игоря Ткаченко, «родной дом», куда странники, творящие миры, возвращаются в поисках себя. Лоа, Отступник, пожелание легкой смерти, квенты, сильфий, оргонная энергия Райха, дайсы, «терновник, дуб и ясень», и прочее, и прочее… Много знакомого, но гораздо больше – того, что не считывается без определенных усилий. Мне кажется, даже символ угловатой ящерицы на печати и книгах Таро Тайрэна имеет свой потаенный смысл, но от меня, увы, он уже ускользает. 

Однако, среднестатистического посетителя АТ «Красная Книга», скорее всего, оставит в тягостном недоумении «что это вообще было?» 

Ладно. На этом мы закончим. Получилась вовсе не рецензия, а не очень хорошо структурированный поток мыслей и размышлений на тему. Ну, да и ладно. 

Я выражаю искреннее почтение ученику и любимцу Лоа, великому сказочнику Ингвару Нинсону. Смотреть, как вы виртуозно бросаете руны, заглянуть в ваш Мактуб было истинным удовольствием.

Это правда. 

Теперь я обращаюсь к своим подписчикам и читателям, добравшимся до этого места. Это не рекламная рекомендация. Я написал рецензию исключительно для себя и для автора. И это не лукавство, и не попытка сыграть в «запретный плод». Мне не хотелось бы, чтобы вы остались разочарованными, поэтому предупреждаю – вступайте в эту реку исключительно на свой страх и риск.  Аудитория Красной Книги – авторы АТ, но далеко не все,  и те редкие здесь читатели, ценящие форму наравне с содержанием. Те, кто любят игру слов, тайные смыслы, постмодерн, фантасмагорию – и при этом обладают обширным и специфическим культурным багажом, чтобы в полной мере оценить замысел автора.

Отлично и кратко это выразил автор в самой книге: 

Только колдуны видят написанное здесь.