Рецензия на роман «Абракадабра»

Плохо быть доверчивым: суешься в книгу, а там ничего хорошего. Но иногда хорошо, потому что сколько бы ты еще вожделенное «свое чтиво», как иголку в стоге сена, разыскивал, а тут тебе на блюдечке выкладывают!

Не стану томить: на этот раз повезло.

Первое – сеттинг. Люблю, открывая книгу, оказываться в незнакомом мире (потому что на хрена мне знакомые? чего я там не видел?!). Тут с «незнакомостью» полный порядок. Герой путешествует – вернее, спасается бегством – в Великом лесу. Собственно, я только один оригинальный лес припоминаю – у Стругацких. Здесь он тоже невероятный, но совсем другой, в первую очередь за счет наполнения неописуемыми зверушками. Как молвил классик,

Там на неведомых дорожках

Следы невиданных зверей.

Не зря цитаты этого классика (на самом деле издевательские) предваряют каждую главу.

Затем – юмор. Он до одури интеллектуальный, что заметно по комментариям к роману: одни читатели рукоплещут, другие матюгаются. Я – из первой части: над интеллектуальными шутками угораю. Разве не прелесть?

Три недели я провел в этой доисторической землянке, на природе, в скрепахъ.

Попадается дань боевке – как без этого?!

Утро только-только начинается, а я уже хочу кого-нибудь убить. Это – нормально? Нет, это никуда не годиться. Но факт.

Боевка, впрочем, интеллигентская, с соответствующей отсылкой…

Но, выполняя чужую волю, будь готов, что кому-то это не понравится, и он попытается этот факт довести до сведения, с вынесением тела в морг. Ладно…

Тут, совершенно некстати, вспомнился мне Достоевский, Федор Михайлович.

Я – сам не знаю, почему – даже над таким вроде бы нескладным предложением хохочу.

Он откладывает свои яйца, сбрасывая их в место, подготовленное для кладки тонким щупом, светом, которым корабль ощупывает планету, нащупывая свое гнездо.

По идее, три однокоренных слова в одном предложении – грубейшая ошибка. А мне грезится: остроумнейший стеб. 

Но все перечисленное, сеттинг и юмор, ничто без третьего и главного – стиля. 

Автор – блистательный стилист. Играет словами, как фокусник колодой карт: творит буквально все, что в голову взбредет. 

Основной стиль, являющийся фоновым, – это такое поэтическое описалово с натуралистическими подробностями и постоянными отсылками к современности. Что вызывает эффект дежа вю, поскольку действие происходит на отдаленной планете, предположительно в далеком будущем.

Вот так приблизительно:

Девчонки осунулись и постройнели, глаза у них блестят и посматривают нехорошо, крайне нехорошо. И плюются знатно, что твои верблюдицы. Я, как только замечаю, что кто-то из них плюнул, тут же щелкаю пальцами. У меня уже стал получаться настоящий треск, сломанной под неосторожной ногой, ветки. Раньше, вначале нашей апупеи, девчонки реагировали крайне нервно, подпрыгивали, оглядывались, но в последнее время, даже оборачиваются лениво и далеко не всегда. Сейчас только губами слегка шевелят, да улыбаются криво, что их абсолютно не красит. Женщина должна оставаться милой в любых обстоятельствах.

Вот еще.

До вечера мы старательно бегали по лесу, как чокнутые рейнджеры из Алабамы. А потом устроились и легли спать. Как убитые чокнутые рейнджеры. Что-то вымотался я.

И проснулся я, как от пронзительного крика одной вредной тварюшки, но проснулся не от крика, а от энергичного шепота, словно выдернули меня и облили горячей водой.

Спали мы в этот раз на земле. Строить гнезда можно только на правильных деревьях. Искать – только правильных пчел. А в округе, таких, правильных деревьев не оказалось.

От той твари, что достала уже до печени своим еженошным ором, просыпаясь, покрываешься гусиной кожей и обливаешься холодным потом и прислушиваешься. А тут, кто-то, горячим, волнующе женским голосом, тихо и интимно, с придыханием таким неподалеку что-то вещает, и прислушиваться не надо. Обычно, где-то там, спит дед.

Это что, к деду пристают, что ли?

При необходимости интонация мгновенно меняется: тут тебе и очаровательные диалоги, и преданье старины глубокой, и информативный обмен междометиями, и канцелярский стиль, физиологические подробности и высокая поэзия – что хошь.

Образность на высоте.

волосы стояли дыбом, как не у всякой ведьмы с макияжем бывает.

Еще:

Солнце висело низко над водой, как перекормленный розовый фламинго. 

Собственно, текст держится на стиле – что, можно предположить, и вызывает неприятие отдельных представителей читательской массы. И одновременно мой восторг: не тем, понятное дело, что текст вызывает у кого-то резкое неприятие, а тем, насколько это прекрасно написано. Допустим, сидят герои на дереве. С одной стороны, действие затормозилось: герои ж целую главу сидят и ничего не делают. С другой стороны, не ощущается намеренного увеличения объема, как в текстах других авторов, не будем тыкать пальцами: темп соблюдается. 

Интерес поддерживается за счет сюрреалистичности происходящего. При этом сюр концентрируется не в действии – герои не совершают ничего алогичного, – а в авторском взгляде и авторской оценке. 

Сюр – четвертый ингредиент «Абракадабры», который необходимо отметить.

И вот читал я роман – как говорится, с неослабевающим интересом, – и меня одно волновало: сдюжит ли автор до финальной части или сольется? Мне уже попадались на АТ два-три прекрасных текста с провальной концовкой.

Увы, не сдюжил – слился. Не сказать, что позорно, но, начиная с момента попадания героев на космический корабль, стиль заметно стандартизируется, явно не дотягивая до первой части. Честно говоря, я бы предпочел, чтобы роман остался незавершенным – либо завершился в Великом лесу, больно уж этот лес мне понравился. Но что сделано, то сделано – чего теперь… 

Из недостатков не могу не отметить безобразную вычитку. Множество пунктуационных и орфографических ошибок, что напрягает.

Вот, хотел выложить в качестве образчика стиля:

Девица визжала как резанная, как плохоструганная доска под циркуляркой.

Сравнение прекрасное. А как выложить, если «резаная» пишется с одним «н»?! «Плохоструганная» тоже, но тут не уверен (либо «плохо» следует писать отдельно). Не знаю, короче: на профессионального корректора не тяну, – но хватает и безусловных ошибок и опечаток. 

*(Профессиональные корректоры имеют право высказать свое фи: автору или рецензенту).

Но сам роман великолепный – его никакие ошибки и опечатки, вкупе со смазанной концовкой, не испортят. Помню, когда в последний раз читал «Войну и мир», с удивлением обнаружил, что первая часть сильнее второй. Обычное дело: произведение близится к завершению, и писатель начинает торопиться, снижая планку качества. Но это не значит, что «Войну и мир» не стоит читать.

«Абракадабру» тоже стоит, голосую обеими руками. Буду думать, включить ли в подборку любимых книг, – больно уж хороша.