Рецензия на роман «На земле живых»

Нижайшее почтение от № 81 куратору № 85 в рамках экзекуции «7×7» для «Рода проклятых (На земле живых)».

Что ж. Осилив первую четверть и чуть дальше уже готов был поздравить автора с тем, что более двух игр не удавалось никому, а именно — заставить меня задрать лапки и начать отзыв словами: «я дочитал до...». Но по этому поводу поздравлений не будет, ибо я дочитал до... дальше некуда.

Попробую вкратце изложить, что длительное время побуждало сдаться, и что в итоге помешало так сделать, о чём нисколько не пришлось сожалеть.

Начнём с аннотации, которая из серии: «В старинном замке происходят таинственные преступления, и никто не догадывается, что убийца — садовник...». По-моему, всё-таки лучше позволить читателю самому догадаться, что за «с виду обычные юноши и девушки...» прибыли на учёбу, или узнать об этом из текста. Также, думается, пролог потуманнее не был бы в ущерб читательскому интересу. Хорошо быть склеротиком, и быстренько забыть и спойлерную аннотацию, и вступление. Правда, далее этот же склероз мешал запомнить множество персонажей, сколь витиевато представленных, столь и трудно отличимых друг от друга. И первые страниц сто не вызывавших особых эмоций, кроме ощущения классовой чуждости, вплоть до того, как...

Но, не забегая вперёд, по порядку, согласно регламенту:

Логичность:

Возвращаясь к классовой чуждости. Читая про дела и мысли всех этих эгоистичных, чопорных господ, нет-нет, да невольно думал: «Не удивительно, что шеи кого-то из них, возможно, в будущем коснётся нож...» Но стоп! Ближе к концу приводится очень приглянувшаяся фраза:

...если на вершине иерархической лестницы стоит не трон, а гильотина, карабкаться по ней слишком рьяно — глупо

Выходит, революционный террор уже состоялся. А вернувшись к прологу, обнаруживаем точно указанное время действия — 1882 год. То-есть, всё происходит, когда по Европе уже не один десяток лет «бродит призрак коммунизма». А по ощущениям, речам и мыслям героев, их транспорту — описываемая эпоха представляется несколько раньше. И лично я не встретил деталей, указывающих именно на конец XIXв. Разве, возможно, в упоминании авторов и трудов, в которых, к стыду, «не копенгаген».

Впрочем, это впечатление глубоко субъективно В целом же логике уделяется серьёзное внимание. Тем досаднее мелкие огрехи типа:

...зловонная жижа, смердевшая метановыми испарениями, не замерзавшая и зимой...

Метан не имеет запаха, поэтому фраза, полагаю, вполне обошлась бы без уточнения химического состава.

Ну, и извечный вопрос — куда девается одежда оборотней при превращении, и каким образом она оказывается на них при обратном перевоплощении?

Впрочем, вышеизложенное — скорее придирки, чем серьёзные недочёты.

Сюжет:

До него непросто было добраться. Собственно, начался он, по-хорошему, с того, с чего начинается большинство детективов — с преступления. Дочитав до него, понимаешь, что нудноватая, затянутая прелюдия к нему была необходима. Но хотелось бы большего нагнетания, мрачных намёков, зацепок. А так читать про скучные развлечения скучающих людей было не то чтоб очень увлекательно, и есть опасения — некоторые читатели соскочили именно на этом.

Далее идёт детективная часть. И однообразность восприятия героев тут даже играет на пользу, затрудняя угадывание возможного преступника. Но чуда не происходит. Преступник впоследствии легко вычисляется при помощи читательской логики, и лицо под сброшенной маской не становится неожиданностью, хотя и разочарования тоже не вызывает. Этот детектив я бы отнёс к типу «угадать приятно».

Со второй смертью интереснее, и кажется, эффект её несколько нивелирован. Тут можно было поморочить читателя подольше.

Ну а ближе к концу становится понятно, что главная интрига не в имени убийцы, а в паранормальных способностях героев, и как они ими распорядятся. И в том и заключается...

Тема, основной конфликт:

Вопреки аннотации, при чтении невольно возникали ассоциации не с «Гарри Поттером», а с «Тайной историей» Донны Тарт. Тоже некое замкнутое сообщество интеллектуалов, ощущающих своё превосходство над остальными. Для кого лесорубы — охотничья добыча, а погибший фермер — досадная помеха при реконструкции античных оргий, грозящая обернуться неприятностями, перспектива которых печалит куда больше, чем смерть проходного второстепенного или третьестепенного персонажа.

Но если в «Тайной истории» герои из симпатичных и незаурядных превращаются в жалких и отвратительных (утрированно и субъективно, конечно). То здесь наоборот — из первоначально малопривлекательной безликой массы постепенно проступает пресловутое «тёмное» и «светлое». И рассуждения о чистой любви, жертвенной дружбе и поиске Бога уже не кажутся фальшивыми, как в начале.

Диалоги:

Не всякая латынь в речах героев переводится в сносках. Такая манера изъясняться, несомненно, льстит образованности читателя, но в моём случае — абсолютно незаслуженно. Также впечатляет (и несколько смущает) их осведомлённость, не только в общеобразовательном плане, но и в части владения информацией друг о друге.

Герои:

Про классовую чуждость героев уже говорилось выше. Добавлю только, что (условно) отрицательные поначалу вызывали даже больше симпатий, чем (пока условно), положительные, ибо их рассуждения казались более искренними. Но со вторыми к концу происходят метаморфозы, которые язык не повернётся назвать неблагозвучным словом «прокачка».

И ещё, книга показалась слегка «женоненавистнической». Попробую объяснить. По ощущениям, здесь мужские персонажи обладают более богатым внутренним миром и даже злодеяния совершают скорее из идейных, а не только утилитарных соображений, и более склонны к самопожертвованию. Девушки же тут рассуждают и поступают более прагматично, даже самая ангелоподобная из них не прочь, чтобы ради воротника ей в подарок несчастной лисе прострелили глаз. Правда она же не пожелала оставить в беде подругу, что, впрочем, ни к чему хорошему не привело и предопределило душещипательную кульминацию.

Стиль и язык: Привыкать к тексту было тяжело. За красивостью и витиеватостью иногда было настолько сложно увидеть смысл, что это даже становилось увлекательным. Как углядеть в нагромождении плоских абстрактных узоров объёмную картинку (были такие книжки, если помните). И когда это удавалось — интерес сразу возрастал.

Короче, восприятие языка тоже эволюционировало. Сперва это казалось творением графомана, правда весьма начитанного и грамотного, но не гнушающегося присовокупить к каждому существительному парочку прилагательных, или причастие, тождественное ему по смыслу и образующее тавтологию, вроде:

...с удвоенной злобой и ликующей радостью...

— этот пример уже ближе к концу. Но всё-таки: «с ликующей злобой» — звучало бы, мне кажется, более сочно и ёмко.

Далее текст стал казаться пародией на старомодный высокопарный стиль. И только примерно с середины он начал восприниматься более-менее органично.

Итог, если он и писался по канонам, то явно не современным. И скорее производит впечатление винтажности, чем соответствия текущим стандартам. Короче, если привыкнуть, то весьма неплохо. Но для привыкания требуется время и некоторые усилия.

Общее впечатление:

Классово чуждая, женоненавистническая, оскорбляющая читательское целомудрие книжка... А если серьёзно — см. выше. Я, однозначно, получил удовольствие, которого был бы лишён, брось её читать на том месте, на котором это хотелось сделать.

Радует также, что книга выделяется на общем фоне, и автор не боится экспериментировать, пусть и воспроизводя во многом эксперименты алхимиков прошлого.

В итоге глубоко субъективные оценки:

Логичность изложения — 8.

Сюжет — 8.

Тема, конфликт — 10.

Диалоги — 8.

Герои — 9.

Стиль и язык — 8.

Общее впечатление — 9.