Рецензия на роман «Солнце для всех!»
По традиции начну со стиля изложения и гадостей.
Но совсем сперва упреждающим ударом: начав читать испытала некое дежавю, испытанное когда-то давно, когда впервые начала читать западных фантастов. Кларка, Дика, Азимова, Хайнлайна и даже пускай Гаррисона и Нортон. Странный технологично-технократичный мир и слегка озверевший человек. Прорывающийся сквозь костность, рутину, официальную линию концернов-партии-сильных мира. Да и сами сильные этого мира непрочь куда-нить прорваться, но чисто в теории. А если пытаются влезть в практику, то больно получают и от наших, и от ваших.
Прочитав треть книги испытала разочарование. Начинается книга бодрой сценой подъема по одной из заброшенных многокилометровыхй башень Древних, пронизанной лифтовыви туннелями и загадочными помещениями. Кое-где внутренние стены покрыты загадочным узором, оказывающим гипнотизирующе-успокаивающее действие на смотрящих. Башнями утыкана вся поверхность планеты и сейчас они используются как полигон для тренировки курсанток военно-полицейных школ из высшей касты. Высшая каста живет на летучих островах, привязанных там сям над облачной завесой, которая окутывает всю поверхность планеты. На поверхности, без солнца и чистого воздуха и фактически в условиях повсеместной канализации, в живут низшие: рабочие и возможно даже крестьяне.
К сожалению далее с активными сценами — скромно. Зато масса прокламаций и революцьённых призывов в духе удушения нэпа: «Эй ты там на солнышке, рябчикожуй! Скоро кирдык тебе, гнусный буржуй!»
Небожители красивы, умны, но лучшие из них распространяют революционную газету «Солнце для всех», где опять-таки те самые рябчики и достаточно голословные призывы к лучшей жизни, без способов и ясных целей. ПРосто ломай-круши и пустите нас к солнцу.
Рабочее быдло делится на две группы: умные, которые читают и тоже распространяют газету, собираясь в профсоюзы сестёр-иблиссианок (по имени зачинательницы движения к Солнцу), или злобные и глупые, которые пишут негорамотные доносы на вышеупомянутых сестер.
Масса информации дается длинными перессказами перессказов:
Еще там, в первом подвале, они с Альвой, не сговариваясь, выключили коммуникаторы и избавились от ком-браслетов. На вопрос Аллвин: не избавиться ли им и от личных коммов, девушка ответила: коммы лучше оставить, позже она с ними разберется, главное, ни в коем случае их не включать. Доверившись совету специалиста, Аллвин оставила устройство, спрятав его подальше, во внутренний карман плаща (который на тот момент еще выглядел прилично). Тогда же Альва спросила у Трилти: есть ли при ней какие-либо устройства; женщина показала уже выключенный комм и сказала: насчет него можно не беспокоиться, — это не совсем обычный комм. В ответ Альва понимающе кивнула и улыбнулась, потом она забрала ком-браслет и коммуникатор пленницы и, на всякий случай, обыскала ее на предмет иных устройств, по которым их могли бы выследить
Вместо сценок и картинок, заставляющих читателя понять тоже самое, но без прокламационной листовки.
Масса ярлыковых описаний по системе «плакат в морду»:
Альва с малых лет была неглупа и сообразительна, рано научилась читать и много времени проводила за книгами. Поступив в начальную школу, она без проблем осваивала школьную программу и постоянно дополняла получаемые знания самообразованием.
Автор НЕ показывает сценкой ум и сообразительность Альвы. Нет. Он просто вешает на неё ярлык своего мнения.
Я понимаю, что придумать яркую сценку-иллюстрацию гораздо сложнее, чем толкать лозунги. Но я-то книгу читаю за ради интересной и необычной истории, которая показана через авторское восприятие, то есть новым и необычным для меня способом. А тут, увы, прокламация.
Что грустно, и уводит повествование в сторону от моего понимания «что есть и зачем есть художественная литература».
*
Время от времени встречаются жужжжасные монстры «светлой памяти Льва Николаича»:
Квартал из десяти одинаковых как отряд жандармов на торжественном смотре зданий со всех сторон окружали одинаково грязные улицы с одинаково разбитыми дорогами и тротуарами, за которыми с двух противоположных сторон начинались другие, такие же, как этот, одинаковые кварталы; еще с одной стороны лежала вытянувшаяся на пять кварталов, огороженная высоким бетонным забором территория «пластмассового» завода, непрестанно распространявшего по округе низкий гул и отравлявшего местный воздух оксидами азота, бензола, ксилола, бензапирена и множеством других элементов; трубы завода почти всегда скрывались в нижних слоях Завесы, вбиравшей в себя большую часть выбросов (но часть из них все равно выпадала обратно с осадками); с другой стороны — обнесенный высокой стеной и накрытый уже давно непрозрачным куполом пустырь заброшенного парка, посреди которого оставалась небольшая рощица мертвых деревьев с болотом в центре.
или странноватые разрывы меж определениями и определяемыми словами
Старший инспектор КБК, майор Аника Баррен, стояла у окна с чашкой исходящего паром и распространявшего по кабинету приятный аромат кофе.
Буду вижжять и лягаться, но всё-таки:
...Старший инспектор КБК, майор Аника Баррен, стояла у окна с чашкой кофе, исходящего паром и распространявшего по кабинету приятный аромат.
Местами встречаются не очень удачно размещённые технологическо-энциклопедические вставки. Подпольщица получает шифрованное сообщение и, перед тем как прочитать его, нам вывешивается простыня о том, как технологически это обеспечивается. А секунды тикают, а палец висит над иконкой...
Но автор жостко сказал, что так НАДО. Поэтому на этом гадости про стиль изложения и сдохли.
Хотя на полочку с гадостями, с чувством глубокого негодования, придвину и сеттинг. Вот на фига мне, самке рода человеческого, читать про бабский мир? Да еще не просто набитый одними бабами, а состоящий из баб четырех или пяти РАЗНЫХ бабских полов. Ужас-то какой!
С другой стороны стало любопытно, как автор мужеска полу оных дамочек покажет.
К тому же выскочило (см начало) занятное дежавю и с самой первой-то стороны оказалось, что написано очень даже хорошо. Но для меня заунывно.
Когда-то давно произошла техногенная катастрофа с разрывом исторической переемственности и население оказалось разделенное на две группы: небожители, живушие на плавающих высоко над загаженной поверхностью всякоразный плебс на этой самой поверхности. Да. Еще все считаются «женщинами», хотя при ближайшем рассмотрении пола де факто четыре: собственно женщины, мужчины, андрогины и бесполые. Но даже мужчина или андрогин всё-равно будет «она».
Общая повернутость на «она-ориентацию» не выдежана, так как сохраняются мужские поименования профессий и слоёв населения, напр:
Лоялки всегда мещане, а мещане всегда лояльны.
Лояльный гражданин = лоялКА= она, но мещанин = он
*
Но, избегая упреков в ученом снобизме, мы оставим научную терминологию кабинетной профессуре; равно как и крепкие слова из уважения к нашим читателям оставим доверительной сестринской беседе.
Беседа сестринская. но читатель — он.
*
Если видите лоялку, не пытайтесь ее переубедить. Не говорите уроду об уродливости общества. Не говорите мещанам об убогости их жизненных принципов.
*
Она была сержантом и штатным специалистом по компьютерным сетям, электронике, системам контроля и защиты, системам наблюдения и по совместительству водителем. Если бы кому-то из знакомых Альвы (не имевших отношения к государственной службе) удалось взглянуть в ее личное дело, они бы наверняка сильно удивились узнав, что эта милая молодая женщина, помимо полагавшихся жандармам навыков и умений (таких как, например, оперативно-розыскная деятельность), была дипломированным диверсантом второго класса
При том, что мужчина= она, андрогин = она, любой гражданин = она; восприятие царапает использование профессиональных и статутарных определений в мужском роде, которого как бы нет в сеттинге.
При том, что автор постоянно подсовывает читателю это половое разделение:
Аллвин это имя ровно ничего не сказало. Ну, Гэлл и Гэлл... Это могла быть кто угодно: андрогин, женщина, мужчина или бесполая — довольно распространенное на Юге имя.
Тут «кто этот человек» (в контексте книги «кто эта») подразумевается «кто она физиологически», хотя по логике провествования важнее был бы статус, профессия, место работы... Ну еще и вместо патриотизма тут матриотизм.
Из-за такого сеттинга я ожидала ознакомится с фантазиями автора о завихрениях «четырехполой», ну или трехполой системе размножения и вытекающих из этого социально-психологических интересностей. В списке действующих лиц обозначены не любовные пары, а любовные треугольники-триумвираты. Но увы, мне пришло обломайзло. Акромя перевёртыша в обозначении человека не «он», а «она» автор не пошёл. То есть сеттинг тут выглядит как бантик на оглобле и не работает на сюжет. С таким же успехом население могло быть роботами или зелеными мусяпками жаждущими хлорофундия.
Да и вообще книга посвящена в целом обычейнейшей политической возне для бедных и бездольных супротив богатых под местным лозунгом «дайте нам Солнце».
Вторая часть книги начинается с:
Капитализм — это то, что делает меня, моих сестер и большую часть человечества, несчастными. Я несчастна, потому, что я живу в уродливом, мерзком, отвратительном мире частной собственности, в котором правят грязные твари, установившие бесчеловечные правила и законы. Я живу в мире корысти, расчета, жадности, прямой и завуалированной проституции.
Я ненавижу действующие порядки и правила. Я желаю этому миру большого кризиса, нестабильности, коллапса и краха. Поэтому, я — изгой. Смерть этой мерзкой системе!
Из последнего слова подсудимой Геи Алилл, осужденной за «терроризм» (8.10.4.541)
Опять прокламации и призывы к чему? К пустословному «хорошо для всех»? КАК ЭТОГО ЧЕГО добиться? КОНКРЕТИКА где? А нигде. Опять то самое знакомое по литсайту нытье о гибели хорошей литературы .
Упоминаются «изгои», упоминается, что у них с иблиссинками есть некие разногласия, но опять никакой конкретики.
Да, Джамм тоже нравилась Чеин, как и ее подруги. Кроме того, эта троица была на ее стороне — на стороне революции. Пусть они не читали книг Иссы Иблисс, Даби Малх и Аль’Лессы Кит, пусть имена Белис и Рэлди для них ничего не значили; они, эти грубоватые рабочие с «Пластика» — дочери самого многочисленного и самого угнетенного класса, выросшие на окраине промышленного мегаполиса, с рождения не видевшие солнца и обреченные умереть под проклятой Завесой, были большими иблиссианками, нежели некоторые называвшие себя так представительницы городской интеллигенции, едва ли не наизусть знавшие «Базис» и «Мегамашину». Они на личном опыте (на собственной шкуре, как сказала бы Гвелл) знали, что такое эксплуатация; их труд, их быт, их человеческий потенциал, сами их жизни обворовывались кучкой паразитов, возомнивших о себе будто они по праву рождения или по причине своих «выдающихся способностей» к обману, своей изворотливости и умению льстить и угождать богатым, имеют право строить свое благополучие за чужой счет. Нет, еще пара минут, проведенные с ними, не будут для Чеин обременительны. Более того. Она с удовольствием останется сегодня с Джамм, Риб и Гвелл, если они ей это предложат.
и так далее и тому подобное.
Меня захватило второе дежавю — я присутствую на лекциях по марксизму-ленинизму. Но даже у Ленина с Марксом было больше конкретики.
Далее сюжет всё тем же способом: политическая лекция + коротенькая незначительная сценка + флэшбек длинным перессказом + вставка прокламации, дотопал до констатации факта, что с поощрением и по стимуляции правящего класса началась всеобщая войнушка — как единственное средство снизить народонаселение и тем самым уменьшить техногенное воздействие на планету и результирующий парниковый эффект.
Вывод
1. Миллион раз читано в миллионе разных аранжировок и декораций.
2. Сеттинг и обоснуй не имеет никакой связи сюжетом. Хоть мужчину называй «она», хоть действующими лицами сделай муми-троллей, для сюжета важна была не половая составляющая, а «капиталистическая структура промышенности». Башни и завешенные между ними острова нужны были для гиперболизированного подчеркнивания оторванности правящего класса от быдла под завесой и фактически тоже не сыграли особой роли.
3. А можно было напридумывать социо-психологических интриг, основанных именно на четырехполом обществе. А фиг. Можно было бы больше приключений, основанных на местных особенностях! А того малавата. Можно было бы не прокламировать, а опять -таки ПРОИГРАТЬ все эти призывы и констатации и флэшбековые перессказы... Увы.
4. Последние строки книги:
Захватившие предприятия рабочие более организованны, нежели уличные стихийные демонстранты. Разоружив и арестовав охрану, они действуют согласованно, благодаря координирующим их профсоюзным активистам и направленным к ним революционными организациями комиссарам. Между удерживаемыми предприятиями постепенно налаживается связь...
В это время на улицах городов все громче звучат требования об уничтожении Завесы и экономической блокаде Неба...
ночь
Волны народного гнева захлестывают и топят в крови районы богачей...
И ЭТО ВСЁ?!!!
И это всё.
На самом интересном месте.