Рецензия на роман «Жмот и Жозефина»
Книга написана грамотным языком, стилизованным под братьев Стругацких полно и всеобъемлюще. Здесь не просто натыкано цитат из «Сталкера», здесь отлично передано ощущение дикого Леса из «Улитки на склоне». А что вместо Леса тут Поле, дело второе. И зайцы тут как медведи, и пчелы тут вместо коров, и гротеск тут во все поля цветет и пахнет — а как вы хотели, в Поле да не цвести?
С одной стороны, подробная стилизация дело благородное.
С другой, лично со мной она сыграла злую шутку. Прилежно продираясь через реалии вывернутого мира — в котором, однако, сохранилась обыденная человеческая жуть и подлость, особенно по замкнутым обществам Оазисов — так вот, продираясь через все эти аномалии, приключения, я ожидал в оконцовке чего-то, грубо говоря, стругацкого. Вопроса. Идеи. Изумления. Развязки. Счастья всем! Даром! — ну или наоборот, счастья мне одному и только за рубли.
Чего-то, о чем бы можно поспорить.
Но... Источник возмущения просто исчез — и Поле угомонилось.
И все.
Возможно, конечно, я просто не понял авторского послания. Но, скорее, сам себя обманул высоким качеством гротеска, стилизацией, если не оставляющей позади «Золотой ключик» Харитонова, то по уровню деталировки и объему охвата не так далеко отстоящей.
Кстати о деталировке.
Книга рисует измененный мир. Тщательно, подробно вводит в действие то спящих в берлогах зайцев, то молочных пчел, то тушенку из кузнечиков. Но в определенный момент — у меня он пришелся примерно на треть «Первой экспедиции» — антураж приедается. И начинаешь присматриваться к действующим лицам.
А тут у нас небогато. Относительно глубоко вырисован сам Жмот — ну он все-таки главный герой, положено. Весьма изящно автор показывает, что для Жмота деньги важны: Жмот постоянно упоминает цены. От аптечки за сто рублей до соевого батончика за тридцать две копейки. Сразу видно, что работа у Жмота важнее, чем родители именно в такой вот пропорции. Ну и капелька в характеристику мира, этак изящно между строк.
Жмот — герой-камера. Герой-действие здесь Жозефина. В конце книги именно она развязывает сюжет. Жозефина состоит из Поля, ненужности и Манечки. Причем все три компоненты необходимы; с исчезновением любой исчезнет и сама Жозефина.
Прочие действующие лица показаны штрихом, наброском. Штрих умелый, набросок четкий, яркий. Что бабка Морозиха, что переквалифицированный в супер-агрономы Президент Оазиса, что Хитоми — все они заметны и памятны, но они статичны. Маяки, ярлычки, наклейки. Как заявлены в начале, так и остаются красивой декорацией до самого края. Капитан Карпов архетипичен до полной буратинизации: слуга царю, песец солдатам. Хитоми не пытается привязать Жмота к дому. И даже замуж за него не особенно рвется, оставив обработку родителям Жмота. Мать и отец Жмота, кроме обязательной тоски по внукам, ничего не делают. Страшный Изгорвол оказывается в итоге нестрашным пшиком, куда можно легко переехать — или даже отказаться переезжать, и ничего, никаких последствий. После сурового нагнетания про Изгорвол в первой части «Первой экспедиции» Жмот как-то очень уж легко туда перемещается. Ну, придется на Хитоми жениться, вот и вся его реакция.
С другой стороны, холст не должен мешать кисти, и глупо сердиться на штукатурку за то, что она — фон.
С третьей стороны, если фон бросается в глаза, лезет со всех сторон и за шиворот, если фон подробный, чуждый, активный — получается, что герои не осиливают подняться над уровнем фона?
Получается, книгу трудно отнести к определенной тематике. Это не путь с приключениями, хотя есть и дорога, и события. Это не психодрама, хотя Поле ломает-корежит и героев и персонажей. Это не любовная история, хотя и без любви не обошлось, а все же она не образует сюжет. Это не плутовской роман, хотя угон половины стада от Кирзачей стоит иного вестерна.
Получается, книга достаточно оригинальная, чтобы не относить ее в один из штампованных жанров. Из примет постапокалипсиса тут можно увидеть разве что банальных людей. Оставшихся — остающихся? — пытающихся остаться людьми? — когда мир вокруг сыплется и рушится.
А вот сейчас вопрос. Традиционно принято хвалить, когда герои произведения стараются оставаться людьми несмотря на бешенство мира. Но ведь серьезное изменение климата, географии, природных условий поневоле требует измениться и приспособиться. Вот неандертальцы не приспособились — и где они? Если уж настрой книги Стругацкие — то где конфликт Мокрецов и родителей из «Хромой судьбы»?
Нет, в книге противоречие показано. Есть Фермеры, которые «Полем живут» — и городские из Оазиса. Жозефина городская, она всю книгу пытается проломиться в Кирзачи сквозь сопротивление Поля — практически, сопротивление самого мира. Попытка, в конечном итоге, стоит ей жизни. Зато Президент Оазиса вживается в сельский быт лучше не надо, а уж, казалось бы, кто более городской?
Внучка президента вовсе нечто третье. Следующая ступень существования человека в новых условиях?
Все это заявлено, очерчено, будоражит, завлекает — и не выстреливает в оконцовке, что и составляет суть моего недовольства книгой. Замах на олимпийский рубль; отлично. Где же удар?
Впрочем, как у всякой оригинальной книги, у этой может быть сколь угодно иных прочтений. Все вышесказанное не более, но и не менее, чем личное мое мнение, нисколько не претендующее на статус абсолютной (а хоть и относительной) истины.
ЛМФ 1 мая 2022