Рецензия на роман «Цветок мертвецов»
Начну с главного персонажа. Я думаю, что в романе «Цветок мертвецов» — это язык, которым он написан. Это тонкая стилизация. Из всех эпитетов, дополнительно пришедших мне в голову, я выбираю «изысканная». Итак, перед нами изысканная тонкая стилизация, которой пользуется автор для погружения нас в мир романа. А мир этот — императорский дворец средневековой Японии.
Насколько удачна эта стилизация? Я не языковед, тем паче не японист, но к счастью, беллетристика пишется не только для них. Поэтому скажу — погружение получилось нешуточное. В общем, я побывал во дворце средневекового микадо!
Побываете ли вы, прочитав роман Михайловой? Я не собираюсь рекламировать эту книгу. Поэтому просто предложу потенциальному читателю тест — прочитайте неспешно финал этого романа:
«До сих пор ясными лунными ночами, когда Императорский дворец погружается во мрак, возле Павильона Глициний слышится голос. Сначала он едва различим в ночной тиши среди пенья цикад и стрекотания кузнечиков, но потом его подхватывает и разносит эхо. Долетает этот голос и до зарослей пурпурных лисьих цветов возле дворцового чайного домика, потом звенит в глубине колодца, шумит в кронах старых криптомерий. Осенью этот голос рвёт ветер и заливает дождь, но он, надрывный и тоскливый, проступает сквозь порывы ветра и струи дождя, и ночи напролёт не даёт он придворным покоя. Голос этот плачет и смеётся, повторяя имя прекрасной и недостижимой красавицы Хироко...»
Если сейчас в вашей душе что-то шевельнулось — этот роман для вас.
Но, если вы уверены, что причины всего происходящего в нашей Реальности заключены в ней самой, то... думаю, этот роман вашу душу не затронет. Да, именно так, потому что разум весьма скоро заблудится в иррациональном и завораживающем хороводе смыслов.
Поэтому я не берусь сказать, к какому жанру относится этот роман. Безусловно, есть детективная линия. Есть и любовная, хотя своеобразная. И это мягко говоря. Может быть, философский роман? Нет... Давайте остановимся на нейтральном: «интеллектуальная проза».
А если вы считаете, что причины происходящего в нашем мире находятся за мембраной Надреальности? Не бойтесь, кстати, так думать, ведь вы окажетесь в компании Ньютона и даже многих нобелевских лауреатов по физике.
Тогда и жанр этого романа трансцендентен. Но трансцендентное число вроде основания натуральных логарифмов невозможно выразить в виде конечного числа символов. Что уж говорить о литературном жанре... Георг Кантор тоже не мог дать определения понятиям своей теории трасфинитных множеств и прибегал к примерам. Ну, хорошо, пусть будет пример:
«Ночь, тьма, лунные блики, зловещие тени, ветви ивы, ожившие изображения, отрубленные руки мертвецов, наводящие ужас кровавые лисьи цветы и серебряные зеркала. Мир тёмных сил, лисий морок, и мир людей, погрязший в подлости, жадности и разврате, словно состязались друг с другом в одержимости злом».
Возможно кто-то подумал после этой цитаты об ЛитРПГ. Тогда просто представьте себе литературную ось. На одном конце её будет ЛитРПГ, а на противоположном «Цветок мертвецов».
Что ещё скажу читателю, присматривающемуся к этой книге? Как вы уже, думаю, догадались, она непроста. Более этого — она сопротивляется и не особенно пускает в себя. Зато, если вы приложите усилие, то будете вознаграждены.
Да, всё правильно - вы подумали, что так ведёт себя женщина. А может быть, достойный роман и не должен втаскивать в себя с самого порога, как профессионалка с криками «цигель, цигель, ай лю-лю» втаскивала руссо туристо Никулина?
В общем, suum cuique...
А дальше — для автора. Два пункта, в которых я не сомневаюсь:
1.1 Не думайте, что у читателя такая же память, как у автора. Да ещё на японские имена и фамилии. Помогайте читателю. Не занимайте его последние ментальные ресурсы запоминанием пяти десятков японских имён и фамилий.
1.2 Ссылки нужно размещать только внизу каждой страницы! И нигде более. В бумажной книге я могу заложить текущую страниц пальцем и посмотреть конечную ссылку, хотя это тоже неудобно. В электронной книге это невозможно. Ссылки — только внизу страницы!
2.1 Нужен всё же редактор. Я не сомневаюсь, что профессиональный филолог Ольга Михайлова владеет правописанием лучше меня. Причём, раз в пятьдесят. Но, смотрите: «— А я тут причём? — искренне удивился Тодо». А со слов «— Мать скончалась той же ночью.» на протяжении всего фрагмента фокал спорадически гуляет от Фудзивары к автору и обратно.
А почему? Потому что есть Первый закон Ньютона, а есть Первый закон Розенталя-Лопатина, гласящий: «Свой текст — белое пятно».
Ну, а сухой остаток? Это несомненная удача Ольги Михайловой!
И не всё так грустно в «Цветке мертвецов». Поэтому я закончу воспроизведением хайку из этого романа:
«Как слаб человек!
Любовью безжалостной сломлен,
Сколько раз ходил я сегодня
За вином в ближайшую лавку!..»